Илья Мильштейн об одиноком спамере путлере

[corax]

Источник: http://grani.ru/opinion/milshtein/m.231388.html

23.07.14

Теперь он является ночью, с экстренным обращением, пугая прикорнувших у телика граждан. Круги под глазами, застывший взгляд, краткая напористая речь, но это все мы уже слышали. Если бы Порошенко не возобновил войну, то и самолет бы не сбили. Спрашивается: зачем надо было будить нас всех, прикорнувших, ежели самому не спится?

 

И в тот же день, ближе к вечеру, пресс-служба Кремля объявляет, что 22 июля президент проводит заседание Совбеза РФ, посвященное «вопросам суверенитета и территориальной целостности», и тут уже весь мир вместе с россиянами начинает гадать: что это значит? Воюем? Капитулируем? Отдаем Крым? Захватываем Донбасс? Братья и сестры, к вам обращаюсь я?.. Однако в ходе заседания выясняется, что суверенитету России сегодня ничто не угрожает, и у сидящих в зале на лицах читается простой вопрос: а для чего созывал? Сидящие озадачены, как и все мы, которые с позавчерашнего дня пытаются постичь происходящее в голове гаранта. Постичь нелегко.

 

К слову, в тот самый день, когда Владимир Владимирович радовался территориальной целостности РФ, он подписал ряд законов. В частности, законы, ужесточающие наказание за призывы к сепаратизму и за «неоднократное участие в митингах», а также о защите граждан от рассылки спама. Складывалось впечатление, что все его последние выступления сводились к рассылке политического спама. Более того, теперь это становится фирменным стилем российского руководства, будь то Путин, Лавров или тот генерал, который рассказывал нам, как американский спутник хладнокровно отслеживал уничтожение малайзийского «Боинга» украинским штурмовиком.

 

Старый добрый Путин, которого мы знаем столько лет, разговаривал по-другому. Четко, ясно, афористично, весело, зримо, грубо, неутомимо, выматывая счастливую телеаудиторию в течение многочасовых «прямых линий». Помнится, в начале нулевых один телевизионный начальник утверждал, что сам по себе Путин на телеэкране - это хорошая новость для русскоязычной публики, и на свой лад он был прав. По той хотя бы причине, что президент всегда имел что сказать, кого облагодетельствовать, похвалить, закошмарить или унизить. Сегодня каждое его появление - плохая новость, при всех зашкаливающих рейтингах. Потому что сказать ему нечего.

 

Разве что про гайки.

 

Собственно, это был единственный содержательный момент во вчерашнем выступлении Путина - когда он, слегка увязнув в стилистике, сообщил, что «опираясь на гражданское общество, мы никогда не допустим мысли о том, чтобы совершенствовать нашу работу во всех этих областях было позволено исключительно с целью закручивания каких-то так называемых гаек, ни в коем случае мы по этому пути не пойдем». Это было, во-первых, смешно, если вспомнить упомянутые выше законы о сепаратизме и митингах, а смех всегда поднимает настроение. Во-вторых, это означало, что про «так называемые гайки» он размышляет постоянно, но уже не знает, за какую браться, чтобы не сорвать резьбу. Все-таки до массовых репрессий Владимир Владимирович еще не дозрел, а в рамках суверенной демократии запрещено практически все, включая кружевные трусы. Дальше, по слову поэта, видишь то, что искал, а не новые дивные дива.

 

Мы уже видим, да и он тоже.

 

Дальше у президента начинается очень тяжелая и одинокая жизнь. Говорить правду и совершать человеческие поступки, то есть извиняться, признавать ошибки, освобождать от своего присутствия не только Донбасс, но и Крым, он физически неспособен. Значит, будут санкции, и вынужденная, как ему представляется, реакция на них, и новые кары, и так до самого конца политической карьеры, сроки которой неведомы, и эта проклятая неизвестность пугает сильнее всего.

 

Отныне он, бывший завсегдатай «восьмерки» и разнообразных увлекательнейших саммитов, привыкший к приемам на высшем уровне, становится изгоем. Политиком, с которым приходится иметь дело и разговаривать, но только для того, чтобы не натворил новых бед и худо-бедно поучаствовал в решении старых проблем, которые сам и создал.

 

А ему только и остается, что являться среди ночи, чтобы не сказать ничего. Или внезапно созывать какое-нибудь внеочередное совещание, в ходе которого собравшиеся скоро постигают, что собираться было незачем. Политика зажигательных мюнхенских речей, прямых угроз и их воплощения в жизнь и смерть сменяется политикой сплошных жестов, сигналов и имитаций, что по-своему логично. Отношения с внешним миром будут теперь сильно напоминать его отношения с российским обществом. Задавленным, замороченным, запуганным, беспомощным. С той, однако, существенной разницей, что роли переменятся и отверженным на Западе станет он сам вместе со своими элитами.

 

Роль непривычная, склоняющая лучших людей страны к мыслям тягостным и по сути своей патриотичным. Мол, нужен ли им такой лидер нации, если им, лучшим людям страны, приходится столь тяжко страдать? А чуть позже это дойдет и до лучших представителей нашего народа, того подавляющего большинства, которое ныне голосует за собирательный Крым и очень конкретного Путина. Пока не догадываясь о цене, которую придется за все это заплатить.

 

Тогда вопрос о территориальной целостности РФ может встать со всей остротой. Только и в этом случае, созывая очередное экстренное заседание Совбеза, он вряд ли догадается о том, кто более всего вредил государственному суверенитету. Но, может быть, кто-нибудь из осмелевших с отчаянья соратников ему подскажет, и собравшиеся поддержат смельчака, и тут закон, направленный против сепаратизма, обретет правоприменительную практику. Или все-таки за спам накажут, не знаю.

Думаю, что Илья прав. "Кризис жанра" - на лице. И картинка все больше походит на мизансцену "Гитлер в бункере"...

[Орiана]

Кстати, судьба президента изгоя готовилась для нашего янука

[GiRaFo.chka]

он же..

 

-Обозреватель-

 

 

 

гражданам Российской федерации читать обязательно.

 

 

 

Подсчет по осени

 

4 сентября - Буйнакск, улица Леваневского.

8 сентября - Москва, улица Гурьянова.

13 сентября - снова Москва, Каширское шоссе.

16 сентября - Волгодонск, Октябрьское шоссе.

22 сентября - Рязань, улица Новоселов.

 

15 лет прошло.

 

 

Юбилей, если можно так выразиться. Надо бы отметить. Только вот непонятно, когда отмечать, какого числа. Что отмечать. Кого проклинать и перед кем свидетельствовать.

 

Слишком много вопросов по поводу случившегося, и самый простой и до сих пор безответный звучит так: а что это вообще было?

 

Кто организовывал теракты, взрывая спящих людей в многоквартирных домах, и с какой целью? Имелся единый центр, осуществлявший общее руководство массовыми убийствами, или действовали разрозненные группы? И что произошло в Рязани, где, по словам тогдашнего шефа ФСБ Патрушева, чекисты "проверяли" бдительность граждан, закладывая якобы не гексоген, а сахар?

А ежели тот сахар, как уверяли очевидцы, был какой-то совсем не сахарный, то значит ли это, что рязанская история напрямую связана со всеми остальными и гражданин Картофельников, житель не взорванного дома, и вызванные им милиционеры предотвратили очередной теракт?

И почему, наконец, после провала террористов в Рязани никто и никогда больше в России домов не взрывал?

 

Если не считать тех многочисленных строений в Чечне, которые сносила с лица земли фронтовая авиация.

 

Все это старые вопросы, глубокая древность, как первый путинский срок и вторая чеченская война. Вопросы, загнанные в подсознание, вытесненные из общественной памяти к чертовой матери от греха подальше. Потому что ни одну мысль додумывать до конца нельзя, чтобы не свихнуться, и все обвинения хочется повесить на людей со зловещими именами типа Крымшамхалов и Деккушев, и всем невнятным приговорам по делам о взрывах поверить раз и навсегда и больше не грузить себя размышлениями на заданную тему. Потому что всё, проехали, было и быльем поросло, иди отсюда, с-сука, со своими вопросами.

 

Между тем сегодня, спустя 15 лет, ясно, что это был ключевой момент в новейшей российской истории, и речь тут даже не о Путине и не о том, что после взрывов рейтинг ельцинского преемника стал расти как на дрожжах и в образе невзрачного полковника большая страна вдруг разглядела своего защитника и спасителя. Хотя это тоже важно. С чего бы он стал расти, этот рейтинг, после "учений" ФСБ, откуда явился к нам новый премьер-министр, притом что пресса еще не была задушена и в знаменитом ток-шоу на НТВ, и в разнообразных газетных текстах тема обсуждалась весьма подробно?

 

Тем не менее полковник оказался неуязвим.

 

↓

[GiRaFo.chka]

Как можно сегодня предположить, российский социум тогда решал проблему экзистенциального свойства - между достоинством и страхом.

 

Первое диктовало все те вопросы, которые мы предпочли забыть. Чувство собственного достоинства не позволяло проголосовать за человека, который хоть в малейшей степени навлекал на себя подозрения в причастности к этим чудовищным преступлениям. Книга "ФСБ взрывает Россию" и фильм "Недоверие" появятся позже и не дадут окончательных ответов на все вопросы, но оснований ужаснуться и отшатнуться от Путина хватало уже тогда, в сентябре 1999 года.

 

Ужаснулись все. Голосовать против Путина, отшатываясь от преемника с присущим ему ФСБ, Россия не стала. Победил страх.

Возобладали сложно оформленные мысли типа "если они на такое способны, то что с нами сделают, если мы за него не проголосуем". Причем эти самые "они" трактовались по-разному, и в ряду популярных конспирологических версий рассматривалась даже связь Кремля с Шамилем Басаевым. Ксенофобия победила, ибо после первой чеченской отношения государствообразующего народа с кавказцами были раскалены до предела и никто даже в кошмарном сне не мог себе представить, что русские вместе с чеченцами будут освобождать от бендеровцев Донецк и Луганск. Ну и пресловутая тоска по сильной руке тоже имела место, а в историческом ряду тех, кто многопалой этой рукой выдавливал глаза россиянам, Путин казался не самым страшным.

 

Победил страх, и новый президент РФ, будущий национальный лидер и бескомпромиссный борец с национал-предателями, уже тогда мог догадаться, что с этим обществом можно отныне делать что угодно. Громить телеканалы. Освобождать заложников, включая детей, отравляя их неведомым газом и расстреливая из огнемета. Пилить государственную казну в узком кругу друзей по дачному кооперативу. Избивать демонстрантов и судить их за нападение на полицейских. Отжимать Крым и во имя счастья народного и грядущей Новороссии в сопредельном государстве убивать русских тысячами и грозить войной всему миру.

 

Собственно, он и догадался, и все, что мы наблюдали за минувшие 15 лет, было естественным продолжением того сюжета, который завязывался в сентябре 1999 года.

Сюжета бесконечно печального, как всякое торжество криминальной банды над оцепеневшим слабым человеком или огромным социумом или глумление террористов над захваченными заложниками. Звучит парадоксом, но ведь правда: в рамках контртеррористической операции новая власть на исходе прошлого тысячелетия взяла в заложники целую страну, и многим это понравилось, и количество одновременно пострадавших и осчастливленных с годами только растет. Притом, что теракт явно затянулся и гражданам, побратавшимся с террористами, пора бы побеспокоиться о своем будущем, которое внушает нешуточную тревогу. Поскольку времена круто переменились: оборзевшее начальство вознамерилось брать в заложники все человечество, и человечество обдумывает ответные меры. Пора бы, говорю, гражданам присоединиться к человечеству, хотя бы из чувства самосохранения. Чтобы не погибнуть при штурме.