Гражданские войны в Советском Союзе

[Гість Дэнa]

Исследование Альфреда Рибера

 

Во время и после Второй мировой войны в тылу Вермахта и Красной армии вдоль западных и южных границ европейской части Советского Союза вспыхнуло много жестоких конфликтов и протестных движений.

 

Чтобы определить и проанализировать их, политики, публицисты, историки и обществоведы создали много концепций: сопротивление и коллаборационизм, Шоа (Холокост), этнические чистки, депортация и принудительное переселение, войны за национальное освобождение, партизанская или революционная борьба и внутренние войны.

 

Каждая из этих концепций породила горы литературы, а сами они претерпели изменения и уточнения. Но было мало попыток понять их как части более широкого явления или раскрыть связи, которые связывают их всех. В этой статье я постараюсь доказать, что в интеграции всех этих взглядов, которой раньше не хватало, может послужить концепция гражданской войны.

[Гість Дэнa]

Сначала предостережения. Советские гражданские войны, могут упрекнуть меня, не имели ряда классических признаков жанра, воплощенных в опыте английской, американской, испанской или русской гражданских войн. Традиционная дефиниция предполагает противостояние двух сравнительно эквивалентных армий, которыми командуют конкурентные правительства, каждое из которых претендует на легитимную власть над той же территорией; иностранная интервенция там, где она проходила, ограничивалась поддержкой ресурсами и людьми и не приводила к международной войне.

[Гість Дэнa]

Основополагающее отличие в советском случае заключалась в том, что тамошние гражданские войны происходили при уникальных обстоятельствах

 

Во-первых, они шли в контексте масштабных обычных войн, в которых тотально доминировали военные силы, развернутые двумя сторонами; обе крайне неоднозначно, если не откровенно враждебно, относились к нерегулярным вооруженным отрядам, даже - иногда - к тем, которые действовали в тылу ее смертельного врага.

 

Во-вторых, ведя войну на Восточном фронте, нацистская Германия и Советский Союз практиковали радикальные трансформационные мероприятия и цели, которые глубоко повлияли на демографическую и социальную структуру подконтрольного им гражданского населения.

 

В-третьих, и столкновения великих держав, и гражданские войны были продолжением, куда более жестоким и разрушительным, древней борьбы за устройство и границы государств, соперничавших за контроль над приграничьем.

 

В-четвертых, Сталин воспринимал этот конфликт через призму «ментальности гражданской войны», наследия предыдущих эпизодов в борьбе за пограничье, которая еще в довоенный период подтолкнула его уничтожить большинство потенциальных лидеров внутренней оппозиции, особенно в национальных республиках.

[Гість Дэнa]

Как следствие этих четырех факторов, гражданские войны на советских окраинах были, как подсказывает множество, были многосторонними, нескоординированными и запутанными, часто обретая формы мелких или ежедневных актов сопротивления, где было много случаев перехода участников на другую сторону, выхода из борьбы или возвращения к ней; их трагичность обостряли ужасные репрессии со стороны немецких оккупационных сил, советских органов и «карательных батальонов».

[Гість Дэнa]

Трансформационный характер войны

 

С нацистского стороны трансформационный характер войны был выражен в наборе четырех взаимосвязанных мифов, стоящих за военными целями Гитлера: идеал народа, страх «славянского потопа», жизненное пространство и спасительный антисемитизм.

 

С момента начального удара против Польши Гитлер был полон решимости использовать гражданское население, в том числе и евреев, и поляков, как принудительную рабочую силу, истощить их физически, лишить их культурной идентичности, растворить их в волнах немецких колонистов, которые не встретят сопротивления со стороны ослабленного и денационализированного местного населения. 1941 г. Гитлер снова вытащил чучело «юдобольшевизма», провозгласив, что Советский Союз станет объектом «войны на уничтожение». Этот лозунг поддержала большая часть немецких военных и экономических элит.

[Гість Дэнa]

Они также принимали необходимость уничтожать советских военнопленных и отдельных гражданских групп, чтобы освободить путь для масштабной колонизации Востока немецкими сельскохозяйственными поселенцами. Это соответствовало вере Гитлера в то, что независимый немецкий фермер - идеал народа, главный гарант того, что Рейх продлится тысячу лет. «Моя стратегическая политика, - говорил он в 1941 г., - нацелена на то, чтобы на этих территориях поселить 100 000 000 немцев». Боевой дух простого немецкого солдата требовал германизации завоеванных земель, которая, по словам Гитлера, была «позитивной целью войны» .

[Гість Дэнa]

Как только началось вторжение в Советский Союз, нацистская политика в отношении евреев также изменилась от преследований к уничтожению.

Какие бы ни были последствия неразберихи в нацистской бюрократии, собственной тактической гибкости Гитлера, данной подчиненным свободе действий в “еврейском вопросе” и практических трудностей, однако окончательное решение уничтожать евреев было принято после июня 1941 г.

[Гість Дэнa]

Когда замороченные бесконечной пропагандой режима и понесшие тяжелые потери в жестоких кампаниях, офицеры и солдаты Вермахта без разбора расширяли поле убийств. Сочетание Гитлером расистской политики геноцида против евреев, его войны на уничтожение против русских, разрушение государственных институтов, радикального перекраивания границ и масштабного переселения людей превращало приграничья в кипящий котел разрушений и яростной междоусобной борьбы.

[Гість Дэнa]

Цели Сталина были не менее трансформационными, и не лучше скрытыми.

 

Советский лидер, в отличие от Гитлера, не был склонен вести "разговоры за столом», объявляя миру свои грядущие замыслы и планы, какими бы туманными они не были.

 

Это не значит, что Сталин был прагматичным, он просто был более скрытным.

 

Его цели в большей степени, чем Гитлера, следует искать в тактических ходах, которые не всегда были последовательными или недвусмысленными.

 

На западных политиков он производил впечатление, будто война идет только за территорию и безопасность в привычном смысле этого слова.

 

Конечно, стратегическое мышление Сталина содержало глубинное ощущение исторических требований России к Западу, доходящее до Семилетней войны, и требований не столь давних, выдвинутых еще царскими дипломатами в 1915-1916 гг.

[Гість Дэнa]

В межвоенный период советское руководство реагировало на угрозы, которые ощущались со стороны непосредственных соседей СССР - Польши и Румынии, утверждением потребности вернуть территорию, потерянную после Первой мировой войны.

 

Но в военных целях Сталина было нечто большее, чем просто получение территории, каким бы важным оно ни было.

 

Сталин осуществлял свою трансформационную политику, уничтожая или принудительно переселяя потенциально опасные классы.

[Гість Дэнa]

После 1939-1940 гг в дополнение к неизвестному суммарному количеству расправ НКВД провел ряд депортаций, специально направленных на уничтожение старых элит в прибалтийских государствах, восточной Польше (окраинах) и Бессарабии. Его поспешные и грубые методы оказались не особенно разборчивыми.

[Гість Дэнa]

Оценки числа депортированных польских граждан колеблются от чуть менее 400 тысяч до более 1,25 миллиона, половина из них были этническими поляками, а почти треть - евреи. Уничтожение после немецкого вторжения 4 500 польских офицеров в Катыни было особенно тяжелой потерей для бывшей правящей элиты.

[Гість Дэнa]

Подобные «выборочные» депортации гражданских и военных чинов в прибалтийских государствах имели целью ликвидацию довоенных элит.

 

В Латвии среди депортированных было 380 бывших офицеров царской и латвийской армий, 601 работник судебной сферы и государственной безопасности, 2329 активных членов правых партий и «антисоветских организаций» и 1240 землевладельцев и государственных чиновников.

[Гість Дэнa]

Две волны депортаций из Эстонии вывезли в товарных вагонах на восток 70 000 человек. Из Бессарабии массово бежали бывшие землевладельцы и представители правящего класса, а обратный поток принес около 300 тысяч бывших жителей, главным образом, евреев и сторонников левого движения, эмигрировавших после 1918 г., а теперь переселявшихся назад с помощью советских оккупационных сил. Навязанная сверху Сталиным политика классовой борьбы со зловещими обертонами этнических чисток возродила старое самоисполненное пророчество о нелояльности на западном пограничье.

[Гість Дэнa]

С началом войны Сталин в ответ на реальную или мнимую оппозицию в СССР прибег к депортации во все более жестоких масштабах.

 

Его репрессивные методы коренились в опыте русской гражданской войны, раскулачивания и приобретения новых территорий.

 

Когда советские войска в 1940 году перешли границы, он применил в отношении населения в Восточной Европе и Германии радикальную политику, которая вела к вытеснению немцев со всех территорий к востоку от линии Одер-Нейсе-Триест и разрушению в этом регионе довоенных социальных и политических структур, а так же массовой депортации и переселению и классовых, и национальных «врагов».

[Гість Дэнa]

Радикальный и трансформационный аспект военной политики и Сталина, и Гитлера вызвал мощную реакцию среди населения западных приграничных земель и часто вел к непланируемым последствиям в Центральной Европе, где советское наступление зажигал или подпитывал гражданские войны за пределами советских границ.

[Гість Дэнa]

Традиции борьбы за пограничье

Эти традиции были радикальными и трансформационными, однако большой конфликт между Германией и Советской Россией и гражданские войны, которые он породил, содержали прочные элементы преемственности, укоренившихся в исторической памяти и имперской борьбе. Сложная борьба за пограничье в то или иное время охватывала ряд многокультурных государств и их невольных подданных.

 

На одном уровне имперские соперники - россияне, Габсбурги, Гогенцоллерны и Османы - пытались расширить свои территории и получить новые ресурсы, на другом уровне они пытались покорить, ассимилировать или обратить в свою веру местные народы, попавшие под их контроль. Их борьба и внутреннее сопротивление, которое она вызвала, испытали много изменений на протяжении четырех веков - от подъема этих империй до их краха в ХХ в., И все это нашло продолжение среди их наследников.

[Гість Дэнa]

Высокий уровень жестокости и нестабильности в пограничных землях и до, и после их завоевания и присоединения к империям был следствием нескольких устойчивых «геокультурных» факторов. Пограничное население было чрезвычайно пестрым по этнолингвистическому и конфессиональному составу.

 

Это стало результатом миграции, как веками проводимой государствами, так и спонтанной, колонизации и принудительного переселения.

Международные границы были следствием постоянной борьбы и меняющихся силовых перегруппировок, которые прерывали лишь короткие периоды мира.

 

Поэтому-то они и не соответствовали естественным или национальным линиям разграничения.

 

Как только пограничье инкорпорировалось империями, оно сразу же становилось пограничной зоной.

[Гість Дэнa]

Его население, отличающееся своими историей и культурой от доминантного этнического ядра (немецкого, русского и турецкого), часто идентифицировало себя с соответствующими нациями или единоверцами за рубежом. Центральные правительства считали их - как завоеванные и неассимилированные народы с внешними связями - потенциально нелояльными и нестабильными элементами, и они, действительно, нередко такими и проявлялись. История габсбургской, османской и российской пограничных зон была полна разного рода насильственных протестов, от социального разбоя до открытого восстания, а также более тонкими формами оппозиции имперской власти.

[Гість Дэнa]

Имперский ответ на реальную или мнимую измену часто принимал формы депортации, иногда сопровождаемой перезаселением пограничной зоны.

 

В российском случае два примера можно привести как показательные.

 

После польских восстаний 1830-1831 и 1863-1865 гг царское правительство депортировало тысячи его участников, конфисковало их имущество и пыталось непоследовательно и преимущественно неудачными методами водворить на их место российских землевладельцев.

[Гість Дэнa]

Иноземные вторжения часто порождали жестокую реакцию против меньшинств на западных границах. Во время Первой мировой войны русские войска принудительно выселили около 200 тысяч евреев и примерно столько же немцев, что один ученый назвал «горьким предчувствием ужасов, понесенных следующим поколением при сталинском режиме».

В Российской империи оппозиция центральной власти в приграничных зонах достигала пика в XVII в. С подъемом национального сознания, которое проходило с различным и неравномерным темпом в разных регионах имперской периферии, этноконфессиональная база протеста приобрела новые дискурсивные и организационные формы.

 

Исторические предшественники советских гражданских войн были особенно яркими в четырех сложных пограничных зонах: казацкой степи, польско-украинско-русском и прибалтийско-белорусско-польском пограничье и на Северном Кавказе.

[Гість Дэнa]

Древнейшее корни имеет нестабильность на южной границе, где зародились все крупные казацкие восстания, которые разжигали гражданские войны в Российском государстве, - Кондратия Афанасьевича Булавина, Ивана Исаевича Болотникова, Степан Тимофеевича Разина и Емельяна Ивановича Пугачова. Хотя в конце XVIII в. имперское правительство репрессировало, переселило и поставило себе на службу казаков, традиция вольницы была освящена в мифах и легендах.

 

В XIX в. она (казачья вольница - “А”) разделилась на два потока: один влился в украинское национальное движение, другой пошел старым путем казачьего партикуляризма 20.

 

Загнанные в подполье, эти традиции снова всплыли на поверхность во время двух крупных кризисов, которых понесло государство в ХХ в. - В 1917-1920 и 1941-1942 гг, когда антикоммунистических казацких автономистов поддержала иностранная интервенция.

[Гість Дэнa]

В польском случае историческая память сосредоточилась на “золотом веке” государственности, духе культурного превосходства и повстанческой традиции. Под российским правлением это вылилось в ряд крупных восстаний, которые вспыхивали почти каждое поколение в 1794, 1830-1833, 1863-1864 и 1905 гг.

 

После получения независимости в 1920 году поляки возобновили свои давние претензии на доминирование в пограничье, начав войну с молодой советской державой. Польская борьба за национальную независимость (или войны за национальное освобождение) была затруднена этническими конфликтами с украинцами, литовцами и другими национальностями, которые заселяли спорную пограничную зону между российским и польским этническими ядрами.

[Гість Дэнa]

В имперских провинциях Эстляндия и Лифляндия крестьянские волнения часто мифологизировала еще в конце XIX в. местная интеллигенция. Но были крупные восстания типа войны в Махтра в 1858 г., а в 1905 г. сочетание экономического недовольства и русификации создало революционную ситуацию.

 

Вдоль южной и юго-восточной пограничной зоны от Крыма до Северного Кавказа мусульманская оппозиция имперской власти приобрела форму восстаний и массовых побегов. В XVIII веке башкиры упорно сопротивлялись ассимиляции в империю, подняв три крупных восстания, которые время от времени угрожали спровоцировать вмешательство Османской империи.

[Гість Дэнa]

Вслед за тремя войнами между Россией и Османской империей в XIX в. масштабное бегство населения из широкой территориальной дуги от Бессарабии до Черкесии четко указало на его основные лояльности - факт, который не прошел мимо внимания российских чиновников в этих пограничных зонах.

 

Воинственные сообщества Северного Кавказа оказались тяжелыми для завоевания и неугомонно мятежными - от восстания мюридов под руководством Шамиля в 1850-х гг до сопротивления коллективизации, которая продолжалась вплоть до начала Второй мировой войны.

 

Вспышки «буржуазного бандитизма» оказались особенно проблемными для советской власти в двух автономных республиках, которые больше всего пострадают от сталинских депортаций, - Чечено-Ингушской и Кабардино-Балкарской.

[Гість Дэнa]

В ХХ в. разобщенный, региональный характер восстаний претерпел кардинальные изменения. Развитие коммуникаций, общие аграрные кризисы, возникновение национальных движений, подъем революционных партий на общеимперском уровне и военные поражения - все вело к одновременным, если не заранее скоординированным восстаниям в 1905-1906 и 1918-1919 гг, которые по-особенному проявились в приграничье. В 1905-1906 годах они были жестокими и откровенно политическими на периферии, чем в этнически русском центре .

[Гість Дэнa]

В 1918-1919 гг гражданские войны в пограничье вспыхнули лишь после завершения обычной войны и начала интервенции начала Центральных держав, а затем Антанты. В ретроспективе они очень напоминают генеральную репетицию 1941-1947 гг: их сопровождала похожая смесь коллаборационизма с интервентами и сопротивления им, войны за отделение или национальное освобождением, антиеврейские погромы, конфессиональная борьба и этнические чистки. Но в советских гражданских войнах не было решающей составляющей - русской националистической оппозиции, которую ликвидировал Сталин и заблокировал Гитлер.

[Гість Дэнa]

Ментальность гражданской войны

 

Сам из пограничья, Сталин был особенно чувствителен к сложному отношению между этническим конфликтом, гражданской войной и иностранной интервенцией. Его видение революции всегда было больше территориальным, чем интернационалистическим. В 1917-м Сталин играл сравнительно второстепенную роль в революционных событиях.

 

Даже после захвата большевиками власти он был настроен скептичнее коллег относительно перспектив революции на Западе 29. Будучи родом из пограничья, он своей активной ролью в гражданской войне утвердился в вере, что отношения между периферией старой империи и ее российским ядром были ключом к государственному строительству и распространению революции.

 

Периферия была необходима ресурсной базой для центра. Но она была также уязвимой к соблазнам буржуазного национализма и к интервенции из-за границы.

[Гість Дэнa]

Сталин вернулся к теме войны во время угрозы войны в 1928 году накануне коллективизации, когда открыто заявил, что «взятие власти пролетариатом в октябре 1917 г. было безусловно формой войны». Но, продолжал он, только иностранная интервенция заставила большевиков прибегнуть к политике военного коммунизма.

 

Было ли это намеком, что новая угроза интервенции, связанная с внутренней классовой борьбой, требовала возврата к практике гражданской войны? Риторика и тактика кампании против кулачества безошибочно указывает, что на Сталине и его подчиненных остались незаживающие рубцы «ментальности войны» 33. В 1930-м советское руководство было глубоко обеспокоено тем, что западные соседи России, прежде всего Польша, воспользуются массовыми крестьянскими волнениями на Правобережной Украине и в Белоруссии, чтобы начать интервенцию.

[Гість Дэнa]

Повсюду этнические группы особо подвергались политическому террору. В общем, новые данные подтвердили, что масштабы раскулачивания были выше среди некоторых национальных меньшинств, как то греки, болгары и немцы, которые и экономически были богаче, и жили в причерноморских пограничных районах.

 

Олновременно новые пограничные проблемы для Сталина создала оккупация Маньчжурии Японией. По мере нарастания напряжения на Дальнем Востоке сталинские опасения, что корейское население на советской стороне границы станет плодотворным полем для вербовки японских шпионов, побудили его начать первую массовую депортацию целого этнического меньшинства качестве превентивного мероприятия. Об опасности того, что немецкое вторжение в июне 1941 г. вновь разожжет гражданскую войну, Сталин также не забывал.