Гість Дэнa Опубліковано 11 вересня, 2013 Опубліковано 11 вересня, 2013 Кремлевские врачи-евреи были часто коллегами профессора Этингера по медицинскому институту, заведовали здесь кафедрами и по совместительству давали консультации и участвовали в консилиумах в кремлевских и других правительственных клиниках в Москве.
Гість Дэнa Опубліковано 11 вересня, 2013 Опубліковано 11 вересня, 2013 Их имена впервые появились в протоколах допросов профессора Этингера в начале 1951 года. Существует несколько разных версий появления самостоятельного «дела врачей», как производного от «дела ЕАК». Наиболее достоверная версия, основанная на изучении архивных документов МГБ, дается в книге Г.В. Костырченко . Но здесь, в связи с анализом происходившей в то время борьбы за власть, важно проследить, каким образом «дело врачей» возникло не в недрах следственной части МГБ, а на уровне Политбюро.
Гість Дэнa Опубліковано 11 вересня, 2013 Опубліковано 11 вересня, 2013 В этом отношении целесообразно привести отрывок из докладной записки Берии от 25 июня 1953 года, направленной в Президиум ЦК КПСС. Эта записка «О ходе следствия по делу М.Д. Рюмина», переданная Маленкову, следующим образом объясняла появление «дела врачей»: «... В ноябре 1950 года РЮМИНУ, по указанию АБАКУМОВА, было поручено следствие по делу арестованного профессора ЭТИНГЕРА. Зная, что ЭТИНГЕР привлекался к лечению А.С. Щербакова в качестве консультанта, РЮМИН, применив незаконные методы следствия, вынудил ЭТИНГЕРА дать вымышленные показания о неправильном лечении А.С. ЩЕРБАКОВА, которое якобы и привело к его смерти. Будучи после этого вызван АБАКУМОВЫМ на допрос, ЭТИНГЕР отказался от этих показаний как вымышленных им в результате требований РЮМИНА. В связи с этим РЮМИН возобновил применение к ЭТИНГЕРУ извращенных методов следствия, довел его до полного истощения, от чего ЭТИНГЕР в марте 1951 года умер в тюрьме. В мае 1951 года РЮМИНУ за то ЧТО ОН не зафиксировал показаний ЭТИНГЕРА, парторганизацией следственной части по особо важным делам МГБ СССР был объявлен выговор. В этот же период времени Управление кадров МГБ СССР потребовало у РЮМИНА объяснения по существу скрытых им при поступлении в органы МГБ компрометирующих его материалов. Почувствовав, что под ним заколебалась почва, авантюрист РЮМИН, чтобы избежать ответственности за совершенные им преступления, решил пожертвовать своим благодетелем АБАКУМОВЫМ и обратился с письмом к И.В. Сталину, в котором «разоблачил» АБАКУМОВА в смазывании дел и скрытии от партии и правительства показаний ЭТИНГЕРА о якобы умышленном умерщвлении А.С. ЩЕРБАКОВА... Поставив перед собой цель доказать правильность своего заявления по делу ЭТИНГЕРА, РЮМИН создал известное дело о так называемых «врачах-вредителях», по которому был арестован ряд крупных деятелей советской медицины»
Гість Дэнa Опубліковано 11 вересня, 2013 Опубліковано 11 вересня, 2013 Эта записка Берии «тов. Маленкову Г.М.» от 25 июня 1953 года оказалась его последней. На срочно созванном 26 июня 1953 года заседании Президиума ЦК КПСС, на котором председательствовал Маленков, Берия был арестован.
Гість Дэнa Опубліковано 11 вересня, 2013 Опубліковано 11 вересня, 2013 Существует хорошо известная версия о подготовке и проведении ареста Берии, которую изложил Хрущев в своих воспоминаниях. Нет оснований сомневаться в ее достоверности. Судя по этой версии, подготовка ареста Берии потребовала по крайней мере около десяти дней, так как следовало заручиться поддержкой всех членов Президиума ЦК КПСС. Но в первых разговорах речь шла не об аресте, а о смещении с основных постов. Берия, имевший очень хорошую агентуру во всех структурах власти, в охране самих членов Президиума и среди обслуживающего персонала всех правительственных домов, возможно, уже знал, что против него готовятся какие-то акции. Агенты МВД прослушивали телефоны и квартиры высшей элиты. Берия, безусловно, не доверял Хрущеву и Булганину, но, очевидно, считал, что Маленкова он сможет переубедить. Не исключено, что Маленков не был полностью посвящен во все детали заговора Хрущева, в котором также важную роль в создании «группы ареста» из генералов и маршалов играл Булганин.
Гість Дэнa Опубліковано 11 вересня, 2013 Опубліковано 11 вересня, 2013 В сохранившейся в архивах и недавно опубликованной черновой записи выступления Маленкова на заседании Президиума ЦК КПСС 26 июня 1953 года, которую он сам подготовил как возможный конспект, предлагается не арест Берии, а перевод его на работу министром нефтяной промышленности . По воспоминаниям маршала Кирилла Москаленко, руководившего группой военных, осуществивших арест Берии, подготовка ареста началась именно 25 июня 1953 года без всякого предварительного плана и была явной импровизацией.
Гість Дэнa Опубліковано 11 вересня, 2013 Опубліковано 11 вересня, 2013 Записка Берии Маленкову от 25 июня 1953 года ничего не предлагала, и это делает неясным ее предназначение. Однако она дает индульгенцию Маленкову не только по «делу врачей», но и по «делу ЕАК» и «ленинградскому», в каждом из которых именно Маленков принимал наиболее инициативное участие. Берия ясно показывал, что в том юридическом пересмотре этих дел, которое происходило в МВД, вся вина за репрессии и аресты возлагается только на Рюмина и Абакумова. После реабилитации и освобождения в начале апреля 1953 года профессоров, арестованных по «делу врачей», продолжение реабилитаций по еврейским делам и особенно по делу ЕАК угрожало дискредитацией прежде всего Маленкову. Арест Берии, если внимательно изучать все его инициативы марта—июня 1953 года, был вызван слишком быстрой и самостоятельной программой МВД по реабилитациям жертв репрессий послевоенного времени и осуждением террора Сталина. Остальные члены Президиума ЦК КПСС не были еще готовы к такому резкому повороту, так как их собственная легитимность у власти определялась их статусом соратников Сталина.
Дэна Опубліковано 11 вересня, 2013 Опубліковано 11 вересня, 2013 Байки со схрона 18. Лирическая. На следующий день дело с паспортами продвигалось ни шатко, ни валко… Стеше паспорт оказался не нужным, так как она и так была уже наполовину в Европе, Рабинович отказался на том основании, что у него есть Green Card, а новенькая ограничилась одним предложением: - Мать-перемать… Мне пох и нах ваши ЕС и ТС… Мать-перемать… Мне СС люб… мать-перемать… Так что Пузя ограничился выдачей лишь одного паспорта – Карлуше. При этом, к своему большому удивлению, он узнал, что его друг имел необычное погоняло - Диоген Карл Двуянусович, а родился он в той же деревне, что и несостоявшаяся надежда бандеровцев, пан Ющенко… Хто б мог подумать… После обеда случилось ЧП. Прилетел дятел в красной ермолке и начал стучаться головой о дуб: три точки, три тире, три точки, три тире… Бибизян, не знал азбуки Морзе, и ничего не понял, зато выскочивший из норки суслика рабинович в растерянности заметался по полянке. - Караул! Караул! Родина в опасности! Я демобилизован, я пропал! - Да расскажи ты толком, что случилось? – заволновался предводитель. - Шо-шо.. К Израилю войнушка подступает. Со всех сторон арабы нажимают, Роняют бомбы, газы испускают. Меня отчизна в бой зовёт… Нет... Призывает. И, подхватив свой мешочек с денежкой, Рабик улетел в северном направлении. - Эй, жидёнок, - заорал ему вслед Карлуша – Ты куда? Израиль на юго-востоке, а не на севере! Рабинович сделал вид, что не услышал, и ещё быстрее засучил крылышками. Метаморфочка махала ему вслед рукой и причитала: - Он же такой храбрый, такой отчаянный… он не будет уклоняться ни от бомб, ни от пуль, ни даже от газов… Он пооогииииибнеееет… Подошедший Пузя поправил бантики на её рожках, замусоленным носовым платком вытер пятачок. - Не плач, Мета, вернётся твой мусик… в той стороне, куда он полетел, есть симпатичный хуторок. Коровы, кони, свиньи, утки с курами, много вкусного для Рабика навоза… Пересидит там войнушку и вернётся… Как Карлсон… Как стемнело, печальные херои начали готовиться ко сну. Бибизян опять приватизировал дуб. Метаморфочка бродила по полянке, вздыхала, сморкалась, вытирая пятачок рукой. Потом нырнула в норку суслика, всё ещё хранившую запах её ненаглядного мусика… Карлуша долго ворочался в телеге, простукивал костяшкой пальца бочку со спиртом, прислушивался и, явно опечаленный услышанным, уныло затянул: Как уменьшается количество вина! Я так на паперть скоро попаду….. И прокляну навек те времена, Когда закуска превращается в еду. Впрочем, грустил он недолго. Укрывшись файным пиджачком, Карл Двуянусович согрелся и, разомлев, родил нечто, по его мнению, оптимистическое: Эх! Янки придут, Порядок наведут! Янки наша сила, Янки наш оплот. У янки много денег, У янки мощный флот. Янки нас подымут, Янки нас спасут. Янки Украину В список занесут. Эх! Янки придут, Порядок наведут! Демохра-хр-хр-тиза–хррр-торы… бля… Хр-хр-хррррр….. Пузе, похоже, снилось его героическое прошлое. Он скрипел зубами, сучил ногами, его указательный палец ритмично сгибался, нажимая на виртуальный курок… Постепенно зубовный скрежет перешёл в бодрый постбандеровский марш: Я сегодня до зари встанку, По широкому пройду склонку. Я найду тот схроник, мамко. Про который говорил мне папко. Я отрою тот схроник ладонью, А зарою опять лопаткой. Я Степанка Бандерку помню Про который говорил мне папко. А ещё я поймаю суслико, Оторву ему ушки, лапко. Я Степанка Бандерку помню Про который говорил мне папко. Я сегодня до зари встанку, Я соседу покажу дульку. Я Степанка Бандерку помню Про который говорил мне папульку. А потом я повешу кацапко На большую такую гилляко. Я Степанка Бандерку помню Про который говорил мне папако. Я со Стёпкой в одной палатко, Ходим мы на одну процедурко. А в народе зовут нашу хатко Почему то не хатко, а дуркою. - Да, я такой – Улыбнулся Пузя во сне – “Меня никто не учил, я самородок.” Сам рожаю, сам рождаюсь. Сам встаю, сам умываюсь. Сам и ем и испражняюсь – Самородком называюсь. После чего его сморил сладкий сон без сновидений и кошмаров… Парнокопытные стояли под дубом и лениво что-то жевали… Ориша, выплюнув жвачку, затянула: - Ще не вмерла України, ні слава, ні воля… - потом закашлялась, и подняв голову на Бибизяна, сказала: - Слушай, макака, у меня горло болит, петь больно, сходи-ка лучше сам по вот этой ссылке и побалдей: _http://www.youtube.com/watch?v=BGgACD1No4Y Только рекламу не забудь ропустить.. - А потом пшёл НАХ… - Добавила она и устало уронила голову. Стеша мечтала о далёкой отчизне и янтарной комнате, спрятанной в подвале её родного коровника-каземата. Ей тоже хотелось что-нибудь спеть для этой потешной мартышки, но ничего, кроме Deutschland, Deutschland tiber alles, Uber alles in der Welt! в голову не приходило. Новенькая спала, положив под голову кирпич, и во сне повторяла слова на букву Х из “Большого словаря русского мата”. - Нет, - подумал Бибизян – Пузя неправ, какой же это отряд… это и есть настоящий цирк. Он подтянулся, и поудобнее уселся на ветке, прислонившись спиной к стволу. Сон не приходил, и обезьян так и просидел на дубе до самого утра. (Продолжение следует).
Гість Дэнa Опубліковано 11 вересня, 2013 Опубліковано 11 вересня, 2013 Главным искажением истины в записке Берии Маленкову было утверждение, что Рюмин «обратился с письмом к И.В. Сталину». В действительности Рюмин пришел просить защиту от действий Абакумова прежде всего к Маленкову. Маленков сразу увидел в жалобе Рюмина шанс удаления Абакумова с поста руководителя МГБ с тем, чтобы взять это ключевое в борьбе за власть министерство под свой контроль.
Дэна Опубліковано 11 вересня, 2013 Опубліковано 11 вересня, 2013 Байки со схрона 18. Лирическая. На следующий день дело с паспортами продвигалось ни шатко, ни валко… Стеше паспорт оказался не нужным, так как она и так была уже наполовину в Европе, Рабинович отказался на том основании, что у него есть Green Card, а новенькая ограничилась одним предложением: - Мать-перемать… Мне пох и нах ваши ЕС и ТС… Мать-перемать… Мне СС люб… мать-перемать… Так что Пузя ограничился выдачей лишь одного паспорта – Карлуше. При этом, к своему большому удивлению, он узнал, что его друг имел необычное погоняло - Диоген Карл Двуянусович, а родился он в той же деревне, что и несостоявшаяся надежда бандеровцев, пан Ющенко… Хто б мог подумать… После обеда случилось ЧП. Прилетел дятел в красной ермолке и начал стучаться головой о дуб: три точки, три тире, три точки, три тире… Бибизян, не знал азбуки Морзе, и ничего не понял, зато выскочивший из норки суслика рабинович в растерянности заметался по полянке. - Караул! Караул! Родина в опасности! Я демобилизован, я пропал! - Да расскажи ты толком, что случилось? – заволновался предводитель. - Шо-шо.. К Израилю войнушка подступает. Со всех сторон арабы нажимают, Роняют бомбы, газы испускают. Меня отчизна в бой зовёт… Нет... Призывает. И, подхватив свой мешочек с денежкой, Рабик улетел в северном направлении. - Эй, жидёнок, - заорал ему вслед Карлуша – Ты куда? Израиль на юго-востоке, а не на севере! Рабинович сделал вид, что не услышал, и ещё быстрее засучил крылышками. Метаморфочка махала ему вслед рукой и причитала: - Он же такой храбрый, такой отчаянный… он не будет уклоняться ни от бомб, ни от пуль, ни даже от газов… Он пооогииииибнеееет… Подошедший Пузя поправил бантики на её рожках, замусоленным носовым платком вытер пятачок. - Не плач, Мета, вернётся твой мусик… в той стороне, куда он полетел, есть симпатичный хуторок. Коровы, кони, свиньи, утки с курами, много вкусного для Рабика навоза… Пересидит там войнушку и вернётся… Как Карлсон… Как стемнело, печальные херои начали готовиться ко сну. Бибизян опять приватизировал дуб. Метаморфочка бродила по полянке, вздыхала, сморкалась, вытирая пятачок рукой. Потом нырнула в норку суслика, всё ещё хранившую запах её ненаглядного мусика… Карлуша долго ворочался в телеге, простукивал костяшкой пальца бочку со спиртом, прислушивался и, явно опечаленный услышанным, уныло затянул: Как уменьшается количество вина! Я так на паперть скоро попаду….. И прокляну навек те времена, Когда закуска превращается в еду. Впрочем, грустил он недолго. Укрывшись файным пиджачком, Карл Двуянусович согрелся и, разомлев, родил нечто, по его мнению, оптимистическое: Эх! Янки придут, Порядок наведут! Янки наша сила, Янки наш оплот. У янки много денег, У янки мощный флот. Янки нас подымут, Янки нас спасут. Янки Украину В список занесут. Эх! Янки придут, Порядок наведут! Демохра-хр-хр-тиза–хррр-торы… бля… Хр-хр-хррррр….. Пузе, похоже, снилось его героическое прошлое. Он скрипел зубами, сучил ногами, его указательный палец ритмично сгибался, нажимая на виртуальный курок… Постепенно зубовный скрежет перешёл в бодрый постбандеровский марш: Я сегодня до зари встанку, По широкому пройду склонку. Я найду тот схроник, мамко. Про который говорил мне папко. Я отрою тот схроник ладонью, А зарою опять лопаткой. Я Степанка Бандерку помню Про который говорил мне папко. А ещё я поймаю суслико, Оторву ему ушки, лапко. Я Степанка Бандерку помню Про который говорил мне папко. Я сегодня до зари встанку, Я соседу покажу дульку. Я Степанка Бандерку помню Про который говорил мне папульку. А потом я повешу кацапко На большую такую гилляко. Я Степанка Бандерку помню Про который говорил мне папако. Я со Стёпкой в одной палатко, Ходим мы на одну процедурко. А в народе зовут нашу хатко Почему то не хатко, а дуркою. - Да, я такой – Улыбнулся Пузя во сне – “Меня никто не учил, я самородок.” Сам рожаю, сам рождаюсь. Сам встаю, сам умываюсь. Сам и ем и испражняюсь – Самородком называюсь. После чего его сморил сладкий сон без сновидений и кошмаров… Парнокопытные стояли под дубом и лениво что-то жевали… Ориша, выплюнув жвачку, затянула: - Ще не вмерла України, ні слава, ні воля… - потом закашлялась, и подняв голову на Бибизяна, сказала: - Слушай, макака, у меня горло болит, петь больно, сходи-ка лучше сам по вот этой ссылке и побалдей: _http://www.youtube.com/watch?v=BGgACD1No4Y Только рекламу не забудь ропустить.. - А потом пшёл НАХ… - Добавила она и устало уронила голову. Стеша мечтала о далёкой отчизне и янтарной комнате, спрятанной в подвале её родного коровника-каземата. Ей тоже хотелось что-нибудь спеть для этой потешной мартышки, но ничего, кроме Deutschland, Deutschland tiber alles, Uber alles in der Welt! в голову не приходило. Новенькая спала, положив под голову кирпич, и во сне повторяла слова на букву Х из “Большого словаря русского мата”. - Нет, - подумал Бибизян – Пузя неправ, какой же это отряд… это и есть настоящий цирк. Он подтянулся, и поудобнее уселся на ветке, прислонившись спиной к стволу. Сон не приходил, и обезьян так и просидел на дубе до самого утра. (Продолжение следует).
Гість Дэнa Опубліковано 11 вересня, 2013 Опубліковано 11 вересня, 2013 По свидетельству генерала Судоплатова, который в 1951 году возглавлял в МГБ особое «Бюро № 1» по диверсионной работе за границей, «...Маленков и Берия, несомненно, стремились устранить Абакумова, и оба были готовы для достижения своей цели использовать любые средства. Суханов, помощник Маленкова, весной 1951 года принял в приемной ЦК следователя Следственной части по особо важным делам МГБ подполковника Рюмина, I известного своим антисемитизмом... Рюмин охотно по-шел навстречу требованию Суханова написать Сталину письмо с разоблачением Абакумова» Рюмин пришёл в ЦК на прием к Маленкову их разговор происходил по телефону и через посредника, Дмитрия Суханова. «...Суханов держал Рюмина в приемной шесть часов, постоянно консультируясь по телефону с Маленковым по поводу содержания письма Рюмина. В связи с этим письмо Рюмина с обвинениями Абакумова переписывалось одиннадцать раз...» [116] Такого рода жалобы писались обычно от руки и в одном экземпляре. Г.В. Костырченко, обнаруживший в архивах МГБ по «делу врачей» письмо Рюмина, сообщает, что оно датировано 2 июля 1951 года. По версии Рюмина, именно Абакумов умышленно довел Этингера до смерти и, таким образом, «... заглушил дело террориста Этингера, нанеся серьезный ущерб интересам государства» [117]. Маленков, по-видимому, сразу доложил об этом письме-жалобе Сталину, так как 5 июля Абакумов, его заместитель Огольцов и Рюмин были, уже ночью, вызваны в кремлевский кабинет Сталина для объяснений. На следующий день была создана особая комиссия Политбюро для расследования конфликта. В эту комиссию вошли Маленков, Берия, Матвей Шкирятов, председатель Комиссии партконтроля (КПК), и Семен Игнатьев, один из заместителей Маленкова в аппарате ЦК ВКП(б), ведавший партийными кадрами. Эта комиссия быстро подтвердила все обвинения Рюмина, и уже 11 июля 1951 года Политбюро приняло решение «О неблагополучном положении в Министерстве государственной безопасности» и о смещении Абакумова с поста министра. В то время формальные заседания полного состава Политбюро уже не проводились и так называемые «решения Политбюро» принимались опросом по телефону. Абакумов был смещен и арестован. 13 июля 1951 года в обкомы, крайкомы и ЦК КП(б) союзных республик и в областные управления МГБ было разослано закрытое письмо ЦК ВКП(б) «О неблагополучном положении в Министерстве государственной безопасности», составленное на основе резолюции от 11 июля. Это «закрытое письмо» не имело личных подписей и отправлялось в провинцию от имени Центрального Комитета ВКП(б). Это обычно означало, что в телефонный опрос были включены члены Секретариата ЦК и Оргбюро ЦК ВКП(б). В этом письме ЦК уже были намечены ясные контуры «дела врачей». В нем утверждалось: «Комиссия Политбюро ЦК ВКП(б) установила следующие неоспоримые факты... При допросе старшим следователем Рюминым арестованный Этингер, без какого-либо нажима, признал, что при лечении Щербакова А.С. имел террористические намерения в отношении его и практически принял все меры к тому, чтобы сократить его жизнь... Среди врачей, несомненно, существует законспирированная группа лиц, стремящихся при лечении сократить жизнь руководителей партии и правительства... Однако Абакумов признал показания Этингера надуманными, заявив, что это дело не заслуживает внимания, заведет МГБ в дебри, и прекратить дальнейшее следствие по этому делу;..» [118] Поскольку все эти действия по смещению и аресту Абакумова были проведены столь стремительно, то вопрос о назначении нового руководителя МГБ не был еще решен. Временно исполняющим обязанности министра госбезопасности был назначен его заместитель Сергей Огольцов. Но он, как генерал-лейтенант, не cчитался достаточно авторитетным кандидатом на столь высокую должность. Поиск подходящей фигуры на пост министра госбезопасности занял почти месяц Эта задержка была крайне необычной. Окончательное решение, безусловно, принимал Сталин. В конечном итоге новым министром 9 августа 1951 года был назначен Семен Денисович Игнатьев. Он перешел в МГБ с должности заведующего отделом партийных, профсоюзных и комсомольских органов ЦК ВКП(б). Считается, что Игнатьева рекомендовал, главным образом, Маленков, так как он был из его «команды». В действительности у Маленкова в аппарате ЦК ВКП(б) не было какой-то особой «команды». Берия, как показали дальнейшие события, был против назначения Игнатьева. Он стремился к назначению министром своего друга Сергея Арсентьевича Гоглидзе, который с января 1951 года, вернувшись из дальневосточной ссылки, работал начальником Главного управления транс-портной охраны МГБ СССР [119]. 26 августа 1951 года Гоглидзе был назначен первым заместителем Игнатьева. Игнатьев не был профессионалом и не знал специфики следственной работы в МГБ. Все основные следственные дела перешли под контроль генерал-полковника госбезопасности Гоглидзе, который начал свой чекистский стаж в 1923 году в Баку, под руководством Берии. Был повышен до ранга генерал-майора и Рюмин. Его также назначили одним из заместителей министра госбезопасности. Он стал старшим следователем не только по делу ЕАК и новому «делу врачей», но и по «делу Абакумова». По этому делу были арестованы почти все деятели центрального аппарата МГБ, бывшие по национальности евреями. В эту сионистскую «группу Абакумова» попали полковник Андрей Свердлов, сын Якова Свердлова, соратника Ленина, генерал Леонид Эитингон, организатор убииства Троцкого в 1940 году заместитель Судоплатова по «Бюро №1», профессор Григорий Майрановский, создатель лаборатории МГБ по производству ядов, токсинов и психотропных веществ, полковники Я.М. Броверман, Наум Шварцман, Л.Ф. Райхман и некоторые другие.
Гість Дэнa Опубліковано 11 вересня, 2013 Опубліковано 11 вересня, 2013 Однако все эти реорганизации в МГБ не дали Берии и Маленкову каких-либо серьезных новых возможностей в борьбе за власть. Игнатьев не был склонен исполнять чьи-либо инструкции, кроме тех, которые исходили лично от Сталина. Сталин, безусловно, понимал, что выдвижение Гоглидзе на пост первого заместителя Игнатьева означает усиление позиций Берии. Но для равновесия он предоставил возможность Хрущеву и Бултанину рекомендовать их кандидата на ключевой пост заместителя министра госбезопасности по кадрам. Эту должность в августе 1951 года занял Алексей Алексеевич Епишев, близкий друг Хрущева и второй секретарь ЦК КП(б) Украины в 1946—1950 годах. После возвращения Хрущева в Москву и реорганизации ЦК Украины Епишев был переведен в Одессу первым секретарем обкома партии [120]. Получить перевод из одесского обкома на пост начальника кадров МГБ было бы невозможно без личного решения Сталина, его подпись была в это время нужна для перемещения не только секретарей обкомов, но даже и райкомов. Благодаря Епишеву в оперативные службы МГБ начали привлекаться партийные работники. В начале 1952 года еще одним заместителем министра госбезопасности стал Василий Рясной, близкий Хрущеву партийный выдвиженец в МВД. Рясной после освобождения Киева в 1943 году был переведен из Горького на пост министра внутренних дел Украины и проработал на этой должности под руководством Хрущева до 1946 года. В 1947 году он стал заместителем министра внутренних дел СССР. По общему балансу можно считать, что проведенная Маленковым и Берией сложная комбинация по удалению Абакумова не дала им никаких преимуществ в борьбе за власть. Скорее даже наоборот. Возникшее «дело врачей», к которому Сталин проявил повышенный личный интерес, при любом его повороте давало уже больному диктатору повод для реорганизации высшего руководства. Игнатьев был назначен министром государственной безопасности 9 августа 1951 года, так как этот день был последним днем работы Сталина в Кремле перед отъездом на отдых в Абхазию. Во второй половине лета 1951 года Сталин чувствовал себя плохо и приезжал в Кремль очень редко и на короткий срок. В 21.00 9 августа началось заседание «восьмерки» Политбюро, в которую, кроме Сталина, входили Молотов, Маленков, Микоян, Булганин, Берия, Каганович и Хрущев. С 21.10 до 21.50 было проведено совещание с военными, а к 22.00 был вызван в кабинет Сталина Игнатьев. Он пробыл у Сталина лишь 15 минут, и за этот короткий срок состоялось его назначение
Гість Дэнa Опубліковано 11 вересня, 2013 Опубліковано 11 вересня, 2013 Через несколько дней Сталин уехал отдыхать в Абхазию в свою горную резиденцию возле озера Рица, расположенную на высоте 1000 м над уровнем моря. Здесь Сталину было легче дышать, в Москве ему не хватало кислорода. На этот раз отпуск Сталина затянулся на шесть месяцев, и он вернулся в свой кремлевский кабинет лишь 12 февраля 1952 года [122]. Однако в Абхазии Сталин не только отдыхал. В октябре 1951 года он пригласил к себе в гости министра госбезопасности Грузинской ССР Н.М. Рухадзе и вместе с ним создал новое, уже грузинское дело о мингрело-националистической группе. По этому делу были вскоре арестованы в Тбилиси друг Берии и второй секретарь ЦК КП(б) Грузии М.И. Барамия, обвиненный во взяточничестве, и большая группа других партийных работников Грузии, принадлежавших в основном к сохранившемуся в этой республике «клану» Берии. Расследование этого дела было поручено не Гоглидзе, а лично Игнатьеву.
Гість Дэнa Опубліковано 11 вересня, 2013 Опубліковано 11 вересня, 2013 «Дело врачей». Медленное начало следствия
Гість Дэнa Опубліковано 11 вересня, 2013 Опубліковано 11 вересня, 2013 Сталин отдыхал в Абхазии шесть месяцев, и в течение этого времени по «делу врачей» не было серьезных разработок. Особая следственная бригада, работавшая под руководством Рюмина, изучала в основном истории болезней тех важных по положению пациентов кремлевских больниц, входивших в систему Лечебно-санитарного управления Кремля, так называемого Лечсанупра (ЛСУК), которые умерли в период с 1944-1945 годов до середины 1951 года.
Гість Дэнa Опубліковано 11 вересня, 2013 Опубліковано 11 вересня, 2013 Поскольку ни Рюмин, ни другие следователи не разбирались в сложностях медицины, им нужно было формировать комиссии экспертов-профессионалов и доверять их заключениям. Это была трудная задача, так как среди врачей не принято подвергать диагнозы коллег сомнениям и критиковать тот или иной курс лечения. Медицина и тогда и сейчас — это все еще искусство, а не точная наука. Ошибки в работе врачей — это обычное явление в любой больнице.
Гість Дэнa Опубліковано 11 вересня, 2013 Опубліковано 11 вересня, 2013 Получить от врачебных комиссий заключения о намеренных медицинских убийствах, совершенных их коллегами, по «историям болезней» практически невозможно. Если у какого-либо врача, например у Якова Этингера, пока единственного в «деле», появился бы злой умысел, то он не будет фиксироваться в документах «истории болезни». В течение шести месяцев расследование не выходило за рамки смерти Щербакова. Но и в этом случае никаких находок не было. Зингер не был лечащим врачом Щербакова и привлекался только для консультаций. Лечащим врачом кандидата в члены Политбюро, генерал-полковника Александра Щербакова был доктор Р.А. Рыжиков. Щербаков, которому в 1945 году было лишь 44 года, занимал в это время должности начальника Главного политического управления Красной Армии и заместителя наркома обороны. В марте или в апреле он перенес инфаркт, но к началу мая поправлялся в подмосковном санатории «Барвиха». В связи с празднованием Победы над Германией 9 Мая 1945 года Щербаков, естественно, рвался в Москву на торжества по этому случаю. Это было нарушением режима покоя, и в ночь на 10 мая, уже в Москве, Щербаков умер от нового сердечного приступа. Нужно иметь слишком большое воображение, чтобы обвинять Этингера или других врачей в этой смерти. Такого рода пациенты не поддаются реальному контролю в подобных экстраординарных обстоятельствах. Тем не менее Рюмин после своего возвышения в июле 1951 года арестовал врача Софью Ефимовну Карпай, кардиолога, которая делала электрокардиограммы и помогала установить диагноз во время болезни Щербакова. Допросы Карпай не дали никаких важных сведений.
Гість Дэнa Опубліковано 11 вересня, 2013 Опубліковано 11 вересня, 2013 Сталин, вернувшись в Москву в феврале 1952 года, появился вновь в своем кремлевском кабинете 12 февраля. По опубликованным в 90-е годы журналам посетителей кремлевского кабинета Сталина можно установить, что в этот день Сталин вызвал к 22 часам вечера «семерку» Политбюро и заместителя министра авиации Петра Дементьева. К 22.10 в кабинет Сталина вошли Игнатьев и Рюмин и покинули этот кабинет в 23.05. Члены Политбюро заседали у Сталина еще десять минут. В последующий месяц Сталин приезжал в Кремль только два раза, 15 и 22 февраля, и на очень короткое время. 15 февраля он беседовал с членами «семерки» всего десять минут, 22 февраля вызывал лишь Маленкова и Булганина на полчаса. После этого Сталин не появлялся в Кремле до 15 марта.
Гість Дэнa Опубліковано 11 вересня, 2013 Опубліковано 11 вересня, 2013 Безусловно, что 12 февраля Сталин выслушал отчет о том, что достигнуто по «делу врачей», и вряд ли остался доволен отчетом Игнатьева и Рюмина. Но иногда приписываемые Сталину гнев и угрозы, которые он высказал именно на этой встрече «в припадке злобной подозрительности»
Гість Дэнa Опубліковано 11 вересня, 2013 Опубліковано 11 вересня, 2013 В течение четырех месяцев после этой встречи Игнатьева и Рюмина со Сталиным никаких новых следственных инициатив не было. Не было и новых арестов. Сталин, как казалось, отошел от решения текущих проблем. За весь март 1952 года ему поступил лишь один рапорт от МВД СССР, причем второстепенный. Если учесть, что в прошлом Сталин, как правило, получал из МВД по 30—40 рапортов в месяц, можно заключить, что он по каким-то причинам дал в МВД директиву — прекратить отправку ему докладных о текущих событиях. МВД СССР прекратило также отправку Сталину докладных о рассмотрении Особым Совещанием при МВД СССР следственных дел.
Гість Дэнa Опубліковано 11 вересня, 2013 Опубліковано 11 вересня, 2013 Можно предположить, что Сталин, возвратившись с юга в Москву, все еще чувствовал себя очень плохо и не был в полной мере работоспособен. В то же время именно в марте 1952 гола он поздно вечером пригласил к себе на дачу в Кунцево Дмитрия Шепилова и почти четыре часа обсуждал с ним проблемы написания учебника политэкономии социализма. Сталин и Шепилов обсуждали возможных кандидатов авторского коллектива, и сам Сталин был готов редактировать эту работу. За четыре часа он ни разу не присел и все время расхаживал по комнате. «Сталин почти непрерывно курил свою трубку... Сталин затронул большой круг теоретических проблем. Он говорил о мануфактурном и машинном периодах, о заработной плате при капитализме и социализме, о первоначальном капиталистическом накоплении, о монополистическом капитализме, о методе политической экономии и многих других, достаточно сложных вещах...»
Гість Дэнa Опубліковано 11 вересня, 2013 Опубліковано 11 вересня, 2013 Судя по подробному описанию Шепиловым этой беседы и прямым цитатам тех тезисов, которые он запомнил и записал, Сталин был серьезно занят проблемами теории экономики социализма. Коллективная работа в этом направлении действительно была начата с достаточно сжатыми сроками. В июне 1952 года Сталин объявил своим соратникам в Политбюро о необходимости созыва XIX съезда ВКП(б). Это означало, что он к этому времени уже подготовил основной сценарий для съезда и наметил связанную с ним программу реорганизаций партийного и государственного аппаратов.
Гість Дэнa Опубліковано 11 вересня, 2013 Опубліковано 11 вересня, 2013 Во время пребывания Сталина в Абхазии осенью 1951 и зимой 1952 года он практически полностью переключил Игнатьева и Рюмина на очень большую карательную операцию в Грузии, известную как «дело о мингрельской националистической группе». 9 ноября 1951 года опросом было принято постановление ЦК ВКП(б) «О взяточничестве в Грузии и об антипартийной группе т. Баграмия»
Гість Дэнa Опубліковано 11 вересня, 2013 Опубліковано 11 вересня, 2013 На основании этого постановления в Грузию была послана оперативная группа МГБ, в которую вошел и Рюмин. Были арестованы около 40 партийных и государственных работников. В дополнение к этому по постановлению Совета Министров СССР от 29 ноября 1951 года «О выселении с территории Грузинской ССР враждебных элементов» началась обширная депортация из Грузии некоторых групп граждан — было выселено несколько тысяч семей, и эти выселения оформлялись через постановления Особого Совещания при МГБ .
Гість Дэнa Опубліковано 11 вересня, 2013 Опубліковано 11 вересня, 2013 В этот период Сталин, безусловно, не хотел иметь в МГБ в Москве близкого Берии человека, каким был Гоглидзе. 10 ноября 1951 года, то есть на следующий день после постановления ЦК ВКП(б) об «антипартийной группе т. Баграмия», Гоглидзе был переведен на пост министра госбезопасности Узбекистана. После возвращения Сталина в Москву, по-видимому, по ходатайству Берии, Гоглидзе был возвращен в Москву, но назначен уже не первым, а обычным заместителем министра и 19 февраля 1952 года стал начальником 3-го Управления МГБ, ведавшего военной контрразведкой.
Гість Дэнa Опубліковано 11 вересня, 2013 Опубліковано 11 вересня, 2013 Гоглидзе был восстановлен как первый заместитель Игнатьева лишь 20 ноября 1952 года. На этом посту, после смещения Рюмина, Гоглидзе (а следовательно, и Берия) получил под свой контроль «дело врачей». В марте 1952 года Сталин не бездействовал, а занимался в основном «мингрельским делом». 28 марта 1952 года по «мингрельскому делу» было принято еще одно постановление ЦК ВКП(б)
Гість Дэнa Опубліковано 11 вересня, 2013 Опубліковано 11 вересня, 2013 У центрального аппарата МГБ в это время просто не хватало следователей для ведения сразу двух больших дел. Грузинскому делу был отдан приоритет. «Дело врачей» пока просто не разворачивалось. Толчком к разгоранию уже затухавшего «дела врачей» послужило случайное обнаружение в августе 1952 года «письма врача Лидии Тимашук» о неправильном лечении Жданова, датированное 29 августа 1948 года. Тимашук впервые вызвали в МГБ в июле 1952 года для консультации все еще по поводу лечения Щербакова и в связи со следствием о действиях арестованной еще в 1951 году доктора Карпай. 11 августа Тимашук снова вызвали в МГБ для консультаций. Г.В. Костырченко, изучавший архивы МГБ по этому делу, обнаружил, что «...именно в ходе этого визита случайно выяснилось, что Тимашук, работая заведующей кабинетом электрокардиографии Кремлевской больницы, имела непосредственное отношение к лечению Жданова в последние дни его жизни»
Гість Дэнa Опубліковано 11 вересня, 2013 Опубліковано 11 вересня, 2013 Смерть Жданова 31 августа 1948 года была более крупным событием в истории ВКП(б) и СССР, чем смерть Щербакова, и поэтому следственная машина МГБ закрутилась вокруг неожиданного открытия очень быстро. Были подняты все архивные документы Лечсанупра, и они указывали достаточно ясно либо на ошибку в диагнозе, либо на злой умысел или, во всяком случае, на небрежность, недопустимую для кремлевских врачей. Для пояснения этих обстоятельств и учитывая ключевое значение «письма Тимашук» для всего дела, целесообразно привести отрывок из второго письма Тимашук, направленного в ЦК ВКП(б) уже после смерти Жданова. Все письма Тимашук, их было семь, опубликованы в 1997 году в журнале «Источник».
Гість Дэнa Опубліковано 11 вересня, 2013 Опубліковано 11 вересня, 2013 «7 сентября 1948 г. СЕКРЕТАРЮ ЦК ВКП(б) тов. А.А. КУЗНЕЦОВУ 28/VIII с/г, по распоряжению начальника Лечебно-Санитарного Управления Кремля, я была вызвана и доставлена на самолете к больному А.А. Жданову для снятия электрокардиограммы (ЭКГ) в 3 ч. В 12 час. этого же дня мною была сделана ЭКГ, которая сигнализировала о том, что А.А. Жданов перенес инфаркт миокарда, о чем я немедленно доложила консультантам академику В.Н. Виноградову, проф. Егорову П.И., проф. Василенко В.Х. и д-ру Майорову Г.И. Проф. Егоров и д-р Майоров заявили, что у б<ольно>го никакого инфаркта нет, а имеются функциональные расстройства сердечной деятельности на почве склероза и гипертонической болезни, и категорически предложили мне в анализе электрокардиограммы не указывать на инфаркт миокарда, т.е. так, как это сделала д-р Карпай на предыдущих электрокардиограммах. Зная прежние электрокардиограммы тов. Жданова А.А. до 1947 года, на которых были указания на небольшие изменения миокарда, последняя ЭКГ меня крайне взволновала, опасение о здоровье тов. Жданова усугубилось еще и тем, что для него не был создан особо строгий постельный режим, который необходим для больного, перенесшего инфаркт миокарда, ему продолжали делать общий массаж, разрешали прогулки по парку, просмотр кинокартин и пр. 29/VIII, после вставания с постели, у больного Жданова А.А. повторился тяжелый сердечный приступ болей, и я вторично была вызвана из Москвы в Валдай. Электрокардиограмму в этот день делать не разрешили, но проф. Егоров П.Ив. в категорической форме предложил переписать мое заключение от 28/VIII и не указывать в нем на инфаркт миокарда, между тем ЭКГ явно указывала на органические изменения в миокарде, главным образом на передней стенке левого желудочка и межжелудочковой перегородки сердца на почве свежего инфаркта миокарда. Показания ЭКГ явно не совпадали с диагнозом «функционального расстройства». Это поставило меня в весьма тяжелое положение. Я тогда приняла решение передать свое заключение в письменной форме Н.С. Власику через майора Белова A.M. - прикрепленного к А.А. Жданову - его личная охрана» . В «истории болезни» Жданова сохранялся оригинал электрокардиограммы, сделанной 28 августа 1948 года Лидией Тимашук. (Утверждение, сделанное Дмитрием Волкогоновым в написанной им в 1989 году биографии Сталина, что кардиограмма Тимашук была подменена на другую, является ошибочным. Доктор медицинских наук Виктор Малкин, который в 1993 году первым написал очерк о смерти Жданова, изучал документы Кремлевской больницы и нашел оригинал кардиограммы, свидетельствующий об инфаркте .) Квалифицированный кардиолог, если в МГБ проводилась экспертиза, мог подтвердить, что Тимашук была права, а ее оппоненты ошибались. В этом не было проблемы. Но серьезная проблема состояла в том, что все врачи, настаивавшие на фальсификации диагноза, профессора Владимир Виноградов и Владимир Василенко, доктора Петр Егоров и Гавриил Майоров, были русскими и к сионистскому сценарию Рюмина не подходили. Николай Власик, которому Лидия Тимашук передала свое первое, написанное наскоро от руки письмо, был начальником Главного управления охраны МГБ СССР и в недавнем прошлом руководителем охраны Сталина. Профессор Виноградов с 1940 года был личным врачом Сталина. Уже после смерти Жданова на совещании в Лечсанупре Тимашук подверглась критике и была переведена из основной Кремлевской больницы в филиал. Следует также отметить, что врач-патологоанатом А.Н. Федоров, проводивший вскрытие уже в день смерти Жданова, также участвовал в фальсификации диагноза для официального «Бюллетеня о причинах смерти».
Гість Дэнa Опубліковано 11 вересня, 2013 Опубліковано 11 вересня, 2013 Как известно, Хрущев в своем докладе о культе личности на XX съезде КПСС в феврале 1956 года связал «дело врачей» с «письмом Лидии Тимашук». Это соответствует тому, что для Хрущева, как члена Политбюро «дело врачей» стало разворачиваться только в сентябре 1952 года, после того как «семерка», Политбюро получила информацию о причинах смерти Жданова. Первыми арестованными врачами, с которых начало разворачиваться следствие, были Г.И. Майоров, А.Н. Федоров и А.А. Брусалов, который был начальником Лечсанупра до 1947 года. За ними 18 октября 1952 года последовал и П.И. Егоров
Рекомендовані повідомлення
Заархівовано
Ця тема знаходиться в архіві та закрита для подальших відповідей.