БАЙКИ СО СХРОНА

[Гість Дэнa]

Светлана не очень сильно переживала разлуку с Каплером и не пыталась узнать, где он находится. Осенью 1943 года Светлана поступила в Московский университет на филологический факультет. Постоянный телохранитель был для нее отменен, но, безусловно, осталось какое-то более скрытое наблюдение. «...Весной 1944 года, — пишет Светлана в своих мемуарах, — я вышла замуж. Мой первый муж, студент, как и я, был знаком мне давно — мы учились в одной и той же школе. Он был еврей, и это не устраивало моего отца. Но он как-то смирился с этим... «Черт с тобой, делай что хочешь...» Только на одном отец настоял — чтобы мой муж не появлялся у него в доме. Нам дали квартиру в городе»

[Гість Дэнa]

Квартира была в том же правительственном «Доме На набережной» с видом на Кремль. Сталин за три года этого брака действительно ни разу не встретился со своим зятем Григорием Иосифовичем Морозовым, студентом недавно созданного и очень престижного Института международных отношений. От этого брака у Сталина появился внук, которого он увидел только через несколько лет, когда брак Светланы и Григория Морозова уже распался. Развод был оформлен без всяких формальностей и без решения суда, которое в это время было уже необходимо для расторжения браков. Органы государственной безопасности пришли к заключению о том, что Григорий Морозов не может оставаться членом семьи Сталина.

[Гість Дэнa]

Главные трудности возникли не из-за каких-либо проблем у Григория, с которым близко дружил не только сын Сталина — Василий, но и сын Берии — Серго. В той «спецшколе», в которой училась Светлана, учились дети и других членов Политбюро и правительства. Но среди учеников были, конечно, и дети менее известных родителей, живших вокруг нее. В Москве, как и в других городах СССР, дети, как правило, поступали в школу, наиболее близко расположенную к дому. Трудности для брака Светланы и Григория создавал отец Григория.

[Гість Дэнa]

Свата Сталина также звали Иосиф. За ним, как за новым членом семьи Сталина, было установлено агентурное наблюдение. Собирались и докладывались Сталину сведения и о его прошлом. Новые родственники глав государств, очевидно, проходят тайную проверку и в других странах. Г.В. Костырченко, историк антисемитизма в СССР, смог сравнительно недавно познакомиться в архивах МГБ с агентурными данными о свате Сталина. Настоящая фамилия его была Мороз. Он был на семь лет моложе Сталина и родился в Могилеве в богатой еврейской семье.

[Гість Дэнa]

Революционных заслуг у него не было, и до 1917 года он в основном занимался коммерческой деятельностью. В период нэпа в 1921 году Иосиф Мороз открыл в Москве частную аптеку. Однако за взятку налоговому чиновнику был арестован и провел год в тюрьме. Выйдя на свободу, Мороз прекратил коммерцию и устроился бухгалтером в государственное учреждение, ведя скромную жизнь советского служащего. Однако после женитьбы своего сына на дочери Сталина Иосиф Мороз изменил образ жизни. Он стал везде представляться старым большевиком и профессором. Родство со Сталиным и репутация «старого большевика» позволили Иосифу Морозу войти в круг влиятельной советской элиты. Иосиф Мороз-Морозов стал встречаться с женой Молотова Полиной Жемчужиной, с Р.С. Землячкой (Розалия Залкинд) и с другими старыми большевиками, объединенными в Москве в «Общество старых большевиков», имевшее клуб и прикрепленное к элитным распределителям продовольственных и промышленных товаров.

[Гість Дэнa]

В этот период в СССР существовали карточная система торговли для общего населения и много «закрытых» магазинов для ответственных работников.

Иосиф Мороз подружился также с академиком Линой Семеновной Штерн, которая тогда возглавляла Институт физиологии Академии наук СССР. Штерн назначила Иосифа Мороза своим заместителем по административно-хозяйственной работе института. «В разговорах Иосиф Морозов небрежно упоминал о своих мнимых встречах со Сталиным, который якобы регулярно приглашал его на приемы в Кремль» Мороз-Морозов теперь часто отдыхал в правительственном санатории под Москвой «Барвиха», где он мог расширять круг своих связей.

[Гість Дэнa]

Сталина, безусловно, регулярно информировали о новом родственнике. Самовольное присвоение разных званий («профессор», «старый большевик» и др.) с целью получения каких-либо выгод и льгот считалось по советским законам «жульничеством» и подлежало наказанию по суду, сравнительно мягкому — от штрафа до двух лет лишения свободы. Но МГБ могло в этом случае подозревать и другие намерения, кроме личных выгод. Именно начало следственного дела Мороза-Морозова в МГБ стало причиной «директивного» развода Светланы и Григория. За отцом бывшего мужа Светланы наблюдали еще несколько месяцев, а затем, в феврале 1948 года, он был арестован.

[Гість Дэнa]

По-видимому, он где-то открыто выражал недовольство принудительным разводом сына и винил в этом Сталина. Мороза обвинили в «клеветнических измышлениях против главы Советского государства», что подходило под статью 58-10 об антисоветской активности.

Приговор, вынесенный без суда, заочно, через Особое Совещание при МГБ, был достаточно суровым: 15 лет тюремного одиночного заключения.

Для отбытия наказания Мороз-Морозов был отправлен в тюрьму № 2 во Владимирской области с режимом для «особо опасных» политических заключенных

[Гість Дэнa]

Бывшего свата Сталина освободили в апреле 1953 года по распоряжению Берии. Этому способствовала и Светлана. Ее самая близкая подруга Марфа, сидевшая в школе с ней за одной партой несколько лет, вышла замуж за сына Берии — Серго. Григорий Морозов часто посещал дом Берии. Серго Берия в своих воспоминаниях пишет: «...И отец, и я очень хорошо к нему относились. Поддерживали как могли и после развода со Светланой ... наш дом для него, как и прежде, был всегда открыт..»

[Гість Дэнa]

Сам Сталин, по-видимому, был убежден в том, что появление Григория Морозова в его семье не было результатом только увлечения Светланы. Позже, когда Светлана вышла замуж за Андрея Жданова, Сталин как-то сказал ей: «...Сионисты подбросили тебе твоего первого муженька...»

[Гість Дэнa]

Но сам Григорий Морозов не пострадал из-за своего отца или еврейского происхождения. В 1949 году он закончил элитный Институт международных отношений (МГИМО) и получил работу в Министерстве иностранных дел. Если учесть, что Григорий Морозов каким-то образом сумел избежать службы в армии во время войны, что было загадкой даже для Сталина, то может быть более вероятным предположение о том, что Григорий Морозов был тайным сотрудником органов государственной безопасности.

[Гість Дэнa]

В этот период — конца 1947 года Сталин был серьезно раздражен тем, что считавшиеся им строго конфиденциальными сведения о его семейной жизни стали проникать в зарубежную прессу. Он был особенно рассержен какими-то публикациями в западной прессе о самоубийстве его жены Надежды в ноябре 1932 года. Самоубийство Надежды Аллилуевой было глубокой семейной тайной, и некоторые члены Политбюро знали лишь официальную версию, согласно которой жена Сталина умерла от острого приступа аппендицита. В СССР этой темы никто никогда не касался, и даже дети Сталина не знали о самоубийстве матери.

[Гість Дэнa]

Светлана узнала о самоубийстве матери из статьи о Сталине в английском журнале. Какие-то разговоры о смерти жены Сталина в кремлевских кругах, конечно, были, но в прессе эта тема никогда не обсуждалась. Среди нескольких версий смерти Надежды Аллилуевой неизбежно возникало утверждение о том, что Сталин во время домашней ссоры сам застрелил свою жену. Некоторые версии самоубийства жены Сталина связывали его с политическим конфликтом в семье. Поводов для интереса зарубежной прессы к этой личной драме Сталина было очень много. Главный из них достоял в том, что в 1946 году Сталин оказался единственным из главных фигур Второй мировой войны, который сохранил власть и сильно увеличил свое влияние. Рузвельт умер, Черчилль был отстранен от власти, Трумэн не имел популярности.

[Гість Дэнa]

Сталин был самым знаменитым человеком всего послевоенного мира, и это сделало неизбежным интерес западной публики и прессы к биографии Сталина. События из личной жизни советского вождя стали постоянной темой журналов для общей публики. Издательства заказывали историкам и журналистам биографии Сталина. Но в условиях начавшейся «холодной войны» статьи о Сталине и его «экспресс»-биографии далеко не всегда были дружественными или объективными. В пределах СССР никаких подробных биографий Сталина при его жизни не было. В 1936 году была переведена на русский язык биография Сталина, написанная в 1935 году французским писателем-коммунистом Анри Барбюсом. Анри Барбюс писал эту книгу по заказу ЦК ВКП(б) и по материалам, которые он получал из Москвы. На некоторые вопросы Барбюса отвечал сам Сталин, встречавшийся с ним в Кремле несколько раз. После войны, в 1946 году, была опубликована «Краткая биография И.В. Сталина», текст которой редактировался им самим. В задачу контрразведки МГБ СССР входил также и сбор информации о публикациях о Сталине в западной прессе и установление возможных источников этой информации.

[Гість Дэнa]

В некоторых публикациях о Сталине, появившихся в западной прессе, были такие детали о его личной жизни, привычках и семейной хронике, которые явно указывали на наличие «внутреннего» источника, близкого к семье Сталина. В СССР в тот период это могло трактоваться как разглашение государственной тайны. Любая критика Сталина оценивалась как антисоветская клевета, и люди попадали в тюрьму даже за анекдоты.

[Гість Дэнa]

Министр государственной безопасности Абакумов получил задание — найти каналы утечки информации о личной жизни Сталина. В связи с этим начали прослушиваться квартирные и телефонные разговоры многих родственников Сталина, устанавливаться их связи и контакты. Возможно, что это делалось и раньше, но от случая к случаю. Теперь круг людей, попадавших под контроль «оперативной техники», был расширен.

[Гість Дэнa]

Первые подозрения пали на Анну и Евгению Аллилуевых. Анна Аллилуева и сама опубликовала в 1946 году книгу «Воспоминания», в основном о событиях 1917 года, в которой неизбежно была главной тема о Сталине [30] Отец Анны и Надежды Аллилуевых Сергей Яковлевич Аллилуев, тесть Сталина, был старым другом и Сталина, и Ленина. Сталин знал его и всех детей семьи Аллилуевых (Павел, Федор, Анна и Надежда) с 1903 года, так как он нередко жил в их квартире, служившей конспиративной квартирой для большевиков. Летом 1917 года на квартире Сергея Аллилуева в Петрограде жили и Ленин, и Сталин, и Анна Аллилуева. Тогда уже студентка и член РСДРП(б), она часто выполняла роль курьера для большевистских лидеров. Именно в этот период возник роман Сталина и Надежды Аллилуевой, и несмотря на разницу в возрасте они вскоре поженились. Надежда была тогда еще гимназисткой 16 лет.

[Гість Дэнa]

Книга Анны Аллилуевой давала очень лестный портрет Сталина-революционера. Она явно преувеличивала роль Сталина в организации революции. Он оказывался наиболее надежным и близким другом и соратником Ленина, спасшим его от тайных агентов Временного правительства. Поначалу книга Анны Аллилуевой была воспринята критикой положительно. Было известно, что Сталин лично разрешил ее публикацию. Анну Аллилуеву приняли в Союз писателей и стали приглашать на лекции. Неожиданно в мае 1947 года книга Анны Аллилуевой подверглась резкой критике в «Правде» в рецензии П.Н. Федосеева «Безответственные измышления» и вскоре была изъята из библиотек и из продажи .

[Гість Дэнa]

Вряд ли Сталин мог быть недоволен раскрытием в этой книге каких-либо бытовых подробностей, например описанием сцены того, как он лично сбривал Ленину бородку и усы и подвергал его гримированию с тем, чтобы Ленин легче мог скрыться от полицейских сыщиков. Ленин, приехавший в Петроград из многолетней эмиграции в Швейцарии, был, безусловно, плохо подготовлен к реальностям голодного революционного Петрограда и нуждался в помощи товарищей. Но подробности о том, кто кормил, одевал и укрывал в то время вождей революции, очевидно раздражали Сталина.

[Гість Дэнa]

Подслушивание разговоров в квартире Анны Аллилуевой выявило ее совсем иное мнение о Сталине. Она продолжала винить Сталина в расстреле своего мужа, которого она считала полностью невиновным. Убеждение в том, что террор 1930-х годов был вызван намерением Сталина истребить «ленинские кадры», было доминирующим среди жен репрессированных.

[САИ]

:lol:

 

Байки со схрона 1-5.

 

 

Байки со схрона 1. Прелюдия.

 

 

Вы бывали в Брюховичском лесу возле Львова? Оооо, там есть на что посмотреть. Правда есть и то, чего просто так не увидишь Под развесистым дубом, среди россыпи желудей спрятан вход в схрон. Уже много десятилетий никто его не открывал, и ни один из старых заслуженных пенсионеров-бандеровцев уже не помнил о наличии этого подземного бункера… Но время от времени из-под травы подымался слабый дымок, да пробегающий мимо заяц мог услышать своими большими ушами шорохи и стуки, раздающиеся из под земли.

Там жили люди. Жили долго, уже лет этак 70-80, ещё с войны. Выходить на поверхность, не выходили – рано ещё – опытный вояка Откос нутром чуял, что бродят ещё по родной земле кляти энкэвэдысты с наганами, что не подошло ещё время мщения за спаплюжену галичанську землю. А тут же и жена, и сынок - надежда на возрождение нации. Не подставлять же их под пули червонных коммуняк.

Итак, шла весна 2012 года…

Раннее утро, светает. В схроне темно и тихо. В углу из под кучи тряпья высунулась голова подростка.

 

- Мамо, ви шо там, кашу без мене доЇдаЄте?

 

- Та нi, синку, кашу ми ще звечора всю з’Їли.

 

- А чого ж плямкаЄте?

 

- Та то тобi приснилось. Спи.

 

Разговор разбудил старого Откоса. Спать он уже не хотел, но для порядка, двинул жену по шее.

 

- Разгавкалась тут, спать не даёшь.

 

Откос крякнул и повернул голову к Пузе.

 

- Вставай, сынок, будем зарядку делать для укрепления духа и тела. Форма одежды №1.

 

- А в мене iншоЇ i немаЄ - буркнул Пузя, поворачиваясь на другой бок.

 

- Та вiдстав би ти вiд дитини, старий пентюх – Уриана почесала себе спину и с хрустом потянулась. Сидевший под дубом заяц, услышав под лапами треск старых костей и скрип сухожилий, поджав уши, удрал в малинник от греха подальше.

 

- Адольф учил, что для возрождении нации необходима физически крепкая молодёжь, - заучено выдал Откос, вытаскивая покалеченную под Бродами ногу из-под одеяла.

 

- Па, а може ну ЇЇ, цю зарядку? Я Їсти хочу.

 

- Пока мать кашу сварит, мы и позанимаемся. Упражнение номер один – сжимаем и разжимаем указательный палец на правой руке. Очень нужное упражнение для молодого вояки.

 

Пузя несколько раз с ехидной улыбкой скрутил дулю и… выдохся.

 

- Нi, батьку, поки не поЇм, пальцем не двину – сили немаЄ.

 

- Мамо, ти кашу зварила?

 

- Та шо ж я тобi – моторна, чи що? Треба ж було всi вашi кучки зiбрати, промити гарненько… Перловочка, вона ж така…

 

- Да, мать, промывай потщательнее, а то вчера поленилась и от продукта дюже говном несло – Откос перевернулся на бок и пробурчал:

 

– правда, Адольф учил, что для возрождения нации надо избавляться от брезгливости.

Пузя принюхался и облизался.

 

- Мамо ну коли вже ми Їсти будемо?

 

- Пузенька, пiдiйди ось до мене.

 

- А для чого, мамо?

 

- Попiсяй в кашку, а то несолону батько не любить.

 

- Ну i хай не Їсть, менi бiльше дiстанеться.

 

Послышалось журчание.

 

- Да смотри не пересоли там - вложил Откос свой вклад в процесс приготовления пищи.

 

- Мамо, а я кашу з м’ясцем хочу.

 

- Поколупайся в земельцi, Пузенька, може черв’ячка знайдеш, ось i буде тобi м’ясце.

 

- Адольф учил, что для возрождения нации надо избавляться от привередливости в еде – буркнул Откос, принюхиваясь к вареву. В животе у него заурчало.

 

Завтрак прошёл по привычному сценарию. Пузя, пользуясь темнотой, выгребал кашу ладонью, и, давясь, запихивал её себе в рот, Откос, тыкал вилкой, пытаясь наколоть Пузе руку, но не попадал. Уриана подбирала крошки то за одним, то за другим. Утолившего голод Пузю потянуло на разговоры.

 

- Батько, а шо це таке – Сонце? Його Їсти можна?

 

- От дурень, весь в батька – Уриана привычно увернулась от Откосовского подзатыльника – Сонце, це зiрка, тiльки дуже велика.

 

- А що це таке – зiрка?

 

Откос, предугадывая реплику Урианы, загодя двинул её по шее. Наступила тишина.

 

- Знаешь сынок, мы с мамой и сами уже забыли, какое оно – Солнце. СтАрая, когда мы его в последний раз то видели?

 

Уриана что-то посчитала на пальцах.

 

- В останнiй раз бачили, тодi, коли коза в наш схрон провалилася. Це мабуть рокiв за п’ятнадцять до народження Пузi.

 

- Мдааа… - Откос облизался – хорошая коза была…

 

- Ви ЇЇ з’Їли? – вытаращил глаза Пузя.

 

- Да, сынок, лет через десять. После того, как она сдохла.

 

- А чому не вiдразу? – спросил Пузя.

 

Откос потупился и покраснел, а Уриана, зло сказала – Якби не та коза, синку, то в тебе може i старший братик був би.

 

Наступила тишина, лишь слышен был скрип и скрежет Пузиных мозгов, пытавшихся установить непонятную связь между козой и возможностью появления на свет старшего братика.

 

- Жалко козу…

 

- Адольф учил, что для выживания нации нужно избавляться от таких эмоций, как жалость – вытерев слезу, сказал Откос – а теперь до вечера соблюдаем режим молчания, а то москали-украинофобы нас выследят.

 

Откос устроился поудобнее и захрапел.

 

Когда все уснули, из стены появилась голова призрака. Маленькие усики, жидкая чёлка и истерическое выражение глаз, позволяло с большой долей уверенности сказать, что это то же лицо, что и на замызганном журнальном листочке, висящем в красном углу схрона. Призрак посмотрел на спящих, покрутил пальцем у виска и снова втянулся в стену.

 

 

 

 

Байки со схрона 2.

 

Совершенно секретно! Перед прочтением сжечь!

 

Протокол тайной вечери у Львивському схрони.

 

Действующие лица (и морды):

 

Дохтор Айболит.

Обод(с)ранный ворбышек (жид).

Лошадь Пржевальского (кобыла).

Метаморфочка.

Голос из шкафа (Карлуша)

 

 

Наверху заскрипела крышка схрона и тонкий луч света проник в убежище хероев, осветив грубо сколоченный стол и деревянные нары.

 

Кобыла (испугано) – Хто там?

 

Метаморфочка расплылась по стене красным флагом с серпом и молотом.

 

Дохтор Айболит: Свои. Санэпидемстанция. Тук-тук, и кто в этом теремке живёт?

 

Красный флаг стянулся, превращаясь в трезубец.

 

Воробышек-жид: Свои дома сидят, креплах кушают и цимесом заедают.

А ты мабуть руськый пидарас, фашист и расист?

Дохтор Айболит: Не, я дохтор мозговед с ветеринарным уклоном.

Жид-воробушек: Мозгоёб ты, а не мозговед. Руськый пидарас, фашист и расист.

 

Дохтор Айболит (задумчиво): Вот и первый кандидат на клизму… Не зря взял.

Трезубец на стене превратился в надпись СЛАВА БАНДЕРЕ! СЛАВА НАШИМ ДОХТУРАМ!

Дохтур Айболит: Ну шо, приступим к обследованию… Геммороем никто не страдает?

ВСЕ (хором): НЕТ!!

 

Дохтур Айболит: А диареей или недержанием мочи?

Кобыла посмотрела на жида, а надпись на стене преобразовалась в картинку – засранного воробья, сидящего в луже.

 

Дохтур Айболит: Впрочем, неважно – это профессиональная болезнь всех хероев-бандеровцев. Гордиться надо.

Воробышек-жид: Шоб ты понимал в хероях, руський пидарас, расист и фашист. Я таких осьмнадцать человек обкакал, мимо пролетая.

Дохтур Айболит: Ща клизму поставлю.

Воробышек-жид: Не надо, товарищЪ Айболит, я больше не буду.

Тихонько в сторону: В бетон забетонирую, током ёбну, из пистоля застрелю…

Дохтур Айболит: Итак, продолжим обследование. Все вы здесь добрые, но злые, умные, но дураки должны понять, шо здоровых лю… особей не бывает, есть только необследованные. Вот например, вы, пани кобыла…

Кобыла: Препроше пана, я лошадь пржевальского и у меня три ника – Ориша, Наташа и Ладоша.

Дохтур Айболит: Тааак. Диагноз ясен. Записываем, пани лошадь – шизофрения… Будем лечить.

А вы, дамочка на стеночке? У нас записано – метаморфочка.

Засранный воробей на стене превратился в моложавую блондинку.

 

Метаморфочка: Ой, пане дохтуре, у меня тоже много-много ников. Я с ними совсем запуталась. Тут помню, тут не помню. Иногда сама с собой могу часами разговаривать… Это опасно?

 

Дохтур Айболит: Для вас уже нет, для окружающих – да. Похоже у пани метаморфочки вирусная шизофрения. Надо более осмотрительно подбирать себе друзей.

Метаморфочка: Ой, пане дохтуре, а ета болезнь передаётся только от парнокопытного к парнокопытному?

 

Дохтур Айболит: Ну почему, и от птиц тоже может. Да не переживайте так и лошадку вылечим, и вас вылечим…

 

Далее, записываем: Жидоворобей – наследственная шизофрения.

 

Жид-воробушек: Ты мозгоёб, руський пидарас, фашист и расист, а не дохтур. У меня только один ник!

Дохтур Айболит: Какой?

 

Жид-воробушек: Рабинович!

 

Дохтур Айболит: Этого достаточно.

Жид-воробушек: Дохтур, у вас есть близкие родственники? Ну там внучка.. или внучок? Есть? Расскажите мне о них. Так поизгаляться хочется, аж душа поёт.

В это время в дальнем углу схрона что-то щёлкнуло, булькнуло и голосом Левитана запело:

- У нашей дерррржавы орррлят миллионы

И нами горрррдится она!

Дохтур Айболит: А цэ шо такэ?

Кобыла: Да это мой Карлушенька в шкафчике краник ремонтирует. Тут панэ дохтуре, такая история. В соседнем бункере мы ещё с войны прикопали цистерну со спиртом, провели трубочку и в шкафчике краник поставили. А лет пять назад краник засорился, и мой Карлуша с тех пор его ремонтирует. Он у меня трудолюбивый.

 

Блондинка на стене превратилась в бутылку водки с надписью РУССКАЯ на этикетке. Потом пошла рябью и вместо РУССКАЯ возникла другая надпись – ЛЬВИВСЬКА ОСОБЛЫВА.

 

Голос из шкафа (Карлуша): Бывааали дни весссёлые.. Буль, буль, буль… Ик, ик, ик…

 

Кобыла: Карлушенька, миленький, подавился? Может тебя по спинке постучать?

 

Голос из шкафа (Карлуша): Блиннн… надоела… иди вон жида своего копытом постучи. Если дррруг оказался вдррруг.. Ну шо стоишь, хлебушка принеси…

Вместо бутылки ЛЬВИВСЬКОЙ ОСОБЛЫВОЙ на стене нарисовался огурец на трезубце.

 

Голос из шкафа (Карлуша): Да смотррри по дороге не сгрызи половину… знаю я вас рагулей… хррр…хррр…хррр…

 

Кобыла: Намаялся, бедненький, уснул…

 

Дохтур Айболит сплюнул и, кряхтя, полез по лестнице из схрона.

 

(продолжение следует).

 

 

Байки со схрона – 3. Пузя и те же.

 

Решив повидать мир, да и себя показать, Пузя уже четвёртый день, вернее четвёртую ночь (это чтобы папа Откос и мама Уриана не засекли) рыл подкоп в надежде выйти в люди. На пятую ночь это ему удалось (сказались шахтёрские гены) – он провалился в точно такой же схрон, в котором

прожил всю свою жизнь.

 

Провалившись, Пузя увидел, что этот схрон намного богаче того, в котором он родился, жил… и вырос.

 

Посредине крыйивки стоял стол, рядом лавки, в правом ближнем углу настенный шкафчик, в противоположном – жующая сено лошадь. По столу прогуливался воробей в красных шароварах, вышиванке и с ермолкой на голове. На стене висела картина в позолоченной рамке.

 

Пузя (подпольная кличка – Заум) интеллигентно расшаркался:

- Здоровеньки булы! Колитесь, кто такие?

 

Раби:

Я великий воробей

Я идейный иудей

Я имею зоркий глаз

Потому что…

 

- Пидарас, - продолжил гость, смахнув жида со стола и садясь на лавку.

 

Голос из-под стола:

- Руссишь швайне, пидарастис, фашистус, расистус.

- Шо? - Пузя заглянул под стол.

- Нихт ферштейнус… Звыняйте, паныч, погорячился, больше не повторится.

- То-то же, пархатый.

 

 

Кобыла:

Я Пржевальского лошадка.

Мне причешешь хвостик гладко?

Для врагов же я кобыла

Мне давно пора…

 

- На мыло,- закончил Пузя.

- Кацапов любишь?

- Ниии…

- Добрэ, свой гужевой транспорт, цэ добрэ. Боеприпасы подвозить будешь, вугилля, силь, сирныкы... (уголь, соль, спички).

 

Пузя посмотрел на стенку, где висела милая его взгляду картина – москаль на гилляци.

 

- Хто ж такый гарный малюнок намалював?

 

Вместо москаля нарисовалась подвешенная на гилляци молодящаяся блондинка и запела.

 

Метаморфочка:

- Мама мыла раму.

- Рама мыла маму…

- Може я, може не я…

- Я не помню ни…

 

- Мдяяя… пробормотал Пузя - Вижу здесь собралась своя компания, типа меня – начитанные, интеллигентные, настоящие херои – бандеровцы.

 

- Украина и Жидостан – братья навеки! – продекламировала метаморфочка.

 

- Но работы тут непочатый край – подвёл итог Пузя.

 

Под столом зашебуршилось, завозилось и гнусявым голосом заныло:

- Руссишь швайне, пидарастис, фашистус, расистус. Можно херою из-под стола вылезти?

 

Пузя пожал плечами и двинул ногой.

- Вылетай, псиса.

 

Шмяк! Плюх! С промежуточной остановкой на стене рабинович прибыл на конечную остановку – стол.

 

- Руссишь швайне, пидарастис, фашистус, расистус как я вас всех ненавижу… Мне только крачка-инка нравится…

 

- А шо це таке?

 

- Птичка такая с усами, и рыбой воняет, как моя Сага…

 

- А где же твоя Сара?

 

 

- Бросила меня, сссука, к арабам подалась.

 

А, улетая, мне сказала,

Что я подонок и говно,

Что от меня воняет салом,

Что импотент уже давно…

 

А я ведь весь такой хороший.

И наяву, а не в кино.

Да… не давал я Саре грошей,

Но што ж орать, шо я говно?

 

Ведь не кормил её я тиной,

А разрешал клевать пшено.

Я к ней душой всей… воробьиной.

Она ж орёт, шо я говно…

 

- Боже! Как романтично, прям Ромео и Джульетта – всхлипнула Метаморфочка - Не плачь, Мусик, я же с тобой. Защищу, обогрею, не дам в обиду…

- А давайте-ка споём песню хероев-вояк УПА, я от неё балдею.

 

Кобыла: И я балдю…

 

Метаморфочка: Война нас била и кромсала

Воробей-раби (маршируя по столу): Крыйивка лучше, чем окоп.

Все вместе: Четыре гооода хлеб без сала.

Голос из шкафчика: Четыре года хрен без сала??

Все вместе: Четыре гооода ХЛЕБ без сала.

Кобыла: Бери седло, пора в галоп.

 

Занавес.

(Продолжение следует.)

 

 

Байки со схрона 4.

 

 

Наверху грюкнула крышка, и в схрон спустился санитар в белом халате и с красной медицинской свастикой на шапочке.

 

- Это крыйивка номер шесть? Принимайте передачку от дохтура.

Он поставил на стол большую картонную коробку.

 

- А шо цэ такэ?

 

- Порошок от шизофрении. Разводить в пропорции одна чайная ложка на ведро воды.

Санитар посмотрел на стенку, где метаморфочка изобразила ведёрную клизму и воробья со спущенными шароварами.

 

- Да, забыл сказать, рабиновичу дохтур прописал ведёрную, остальным по половине.

 

Пузя заволновался – А мне?

 

Санитар заглянул в бумажку – В списках пан Пузя не значится. Пока не значится.

 

Рабинович гоголем прошёлся по столу:

- А шо ж сам дохтур не пришёл? Засцал? Меня испугался?

 

- Та ни – санитар почухав потылыцю – у пана дохтура производственная травма.

 

- ????

 

- У него опорная балка треснула. По пьяне поспорил, что он на ней ведро с самогоном пронесёт десять метров…. Не рассчитал.… Теперь лежит с гипсом в промежности…

 

Кобыла: И-го-го… как это грустно.

Жид (принюхиваясь к коробке): Чик-чирик… воняет вкусно.

Голос из шкафчика: Вас бы всех присыпать дустом.

Ори, принеси капусты.

 

 

Пузя:

- Ну что, херои-клизматики, как единственный здоровый пациент крыйивки №6, принимаю командование на себя. Клизмы будем ставить вечером, а сейчас займёмся боевой подготовкой, бо москали не спят. Есть возражения?

 

Раби (тихонько):

- Руссишь швайне, пидарастис, фашистус, расистус.

Пузя:

- Вот с тебя, гаденыш, и начнём.… Где служил, ефрейтор?

 

Рабинович, подтянув шаровары, попытался стать по стойке смирно:

- В авиации, сэр Пузя.

- Это как?

- Да вот летаю и врагам на головы гажу.

- И как, есть успехи, или это просто очередной еврейский трёп?

 

И тут рабиновича понесло.

 

“Однажды послал меня батько Бандера на разведку в Кацапию… Лечу значицца, я над Масквой, запоминаю месторасположения военных объектов, где бетон лежит, где лектричество проведено, время от времени на головы кацапов какаю.

 

Вдруг вижу, стоит бальшооой слон-москаль. Ну, думаю, сейчас я тебе покажу, шо такое боевой еврей. Подлетаю тихонечко сзади, облетаю на форсаже… и как какну ему на голову.

 

А он, сцука, изловчился и хвать меня хоботом. Я уж думаю, прощай, Сагочка, а ни… Он об асфальт меня не шмякнул, о дерево не брякнул, а засунул себе в задницу, да ещё и выход хоботом заткнул.

 

Другой бы растерялся, но не я. Думаю, пропадать, так с музыкой – я тебя, слон кацапский, изнутри замордую, затопчу. И пошёл в направлении его башки. Ну, там кишечник прошёл, желудок, снова какая то кишка, рот, хобот… блиннн, опять жопа. Я на второй заход, на третий… Чую, слоняра уже сдавать начал – стонет, падло – “Кайф, кайф, вечный кайф”.

 

И таки довёл я его до полного расстройства. Где-то на триста десятом заходе он жидко обделался”.

 

А как же ты выбрался? – поинтересовался Пузя.

 

- Так и выбрался. Отряхнулся и дальше полетел выполнять свой воинский долг. Ты может, не поверишь, Пузик, но в моей солдатской книжечке, таких побед над русише элефанте семнадцать штук накопилось. Вот шо значит еврейское мужество.… Вот только с тех пор я страшно возненавидел этих руссишь швайне, пидарастис, фашистус, расистус.

 

Пузя понюхал рабиновича и сказал:

- Похоже, не врёт, гадёныш. До сих пор воняет. Итак, шо мы маемо… один летающий серун, одна единица гужевого транспорту, метаморфочку на агитацию поставим, Карла шестого от ремонта краника вряд ли оторвёшь, трудяга он. Получается, шо стрелять только я смогу…

 

Пузя стукнул рукой по столу и приказал – Сейчас, херои, у нас сиеста, всем спать, вечером клизмы. Отдыхайте, братья и сёстры по оружию. Тьху…

 

(Продолжение следует.)

 

Байки со схрона 5.

 

Вечер прошёл не так чтобы очень.… После процедур потускнели краски у Метаморфочки, резко обострились старческие болячки у кобылы, но хуже всего было рабиновичу.… Пришлось принести на носилках дохтура, зашившего гадёнышу трещину, образовавшуюся у последнего в процессе ведёрного клизмования.

 

Но и это ещё не всё. Страдая от боли в промежности, дохтур совершил стратегическую ошибку и заштопал гадёнышу орудие главного калибра. Как теперь тому бороться с москалями? Чем гадить? Печалька…

 

Глядя на свою команду, Пузя приуныл. Но, как говорится, была бы голова, а мысли найдутся. Собрав поутру своих хероев-страдальцев, командир выступил с программной речью:

- Хватит нам сидеть в схроне! Пришла пора начать открытую борьбу с маскалями за нэзалэжнисть неньки! Слава Украине! Слава хероям! Слава нам!

Херои безмолвствовали, потупив головы. Воевать им не хотелось. В крыйивке было тепло и сухо, кормили хоть и скудно, зато и пули тут не летали.

 

Первым отозвался храбрый рабинович:

- А может не надо? Может, здесь ещё повоюем? Оно канешно, мочить кацапов дело хорошее, а если нас замочат? Украина ведь не переживёт потери таких орлов, как мы.

 

Кобыла, перестав жевать сено, удивилась:

- А нас то за что?

Пузя:

- Отставить разговоры. Мы посовещались, и я решил – завтра же покупаем телегу, запрягаем кобылу - и в бой.

Голос из шкафчика:

- На телегу ставим две двухсотлитровые бочки и заполняем спиртом, иначе я из шкафчика не вылезу.

Кобыла:

- Карлушенька, пожалей, я же надорвусь, не вытяну…

 

Голос из шкафчика:

- Три бочки.

 

Метаморфочка:

- Купить телегу легко, но где взять деньги? У меня только оккупационные марки остались, да и рейхсмарок немножечко. Только они не в ходу нынче.

Кобыла:

- А у меня в заначке есть две пачки карбованцев, которые наши освободители в Ровно печатали в 1943 году…

Воробей:

- У рабиновича денег нет!

 

Пузя:

- Ну, шо ж.… Чтобы что-то купить, надо что-то продать.

 

Метаморфочка нарисовала на стене замкнутый сейф с табличкой “Никого нэма дома”. Кобыла начала быстро-быстро подгребать под себя остатки сена, рабинович закатил глаза, а Карлуша завопил:

- Не дам! Не позволю разбазаривать стратегические запасы!

 

Пузя погрустнел:

- Ну, хоть самому гривны печатай…

 

Кобыла:

- “Фальшування грошей караеться тяжкою тюрьмою”.

 

Все замолчали, переваривая сказанное Оришей.

 

- Продадим вышиванку и красные шаровары рабиновича – подвёл итог Пузя – другого выхода я не вижу…

Рабинович:

- А ху-ху не хо-хо? Накусь выкуси. Не разрешаю.

Руссишь швайне, пидарастис, фашистус, расистус.

Пузя:

- Да кто ж тебя, штопаный, спрашивать будет…

 

Рабинович закатил глаза и тихо запел:

Я смэло в бой пойду

За нээээээзалэжность,

Хоть дохтур и зашил

Мине промээээжность…

 

(Продолжение следует)

[Гість Дэнa]

Критические разговоры о Сталине были зарегистрированы «оперативной техникой» и в доме Евгении Аллилуевой. Она сама происходила из семьи новгородского священника и не имела «партийного» прошлого. Павел Аллилуев в период Гражданской войны был комиссаром полка, воевавшего в Архангельской губернии против Британского экспедиционного корпуса. После окончания военных действий на севере полк Аллилуева был расквартирован в Новгороде в 1919 году. Здесь он встретил и полюбил дочь местного священника Евгению Александровну Земляницыну, которой тогда был 21 год и она была красивой женщиной. Евгения довольно откровенно высказывала свое мнение о кремлевской жизни. Этому, очевидно, способствовало ее долгое пребывание в Германии вместе с Павлом. В 1926 году Сталин отправил Павла в Берлин в качестве неофициального военного атташе. В Берлине Павел и Евгения жили до 1932 года, и их два сына — Сергей и Александр — родились в Германии.

[Гість Дэнa]

Выйдя замуж за Молочникова, знакомого с берлинского периода, Евгения Аллилуева теряла свое прямое родство с семейством Сталина. Она теряла также и привилегии «кремлевской элиты». В 1947 году в послевоенной Москве был острый жилищный кризис. Москва стала столицей супердержавы, и здесь увеличилось число посольств, иностранных корреспондентов, министерств, разных комитетов. Жилищный фонд Москвы во время войны не увеличился, а уменьшился.

[Гість Дэнa]

С 1946 года начали проводиться «уплотнения» даже в элитных домах. В 1947 году эти «уплотнения» коснулись и Аллилуевых. У новой семьи Евгении Аллилуевой, жившей в очень большой по московским стандартам пятикомнатной квартире, районный жилотдел отобрал две комнаты, вселив в них семью генерала Георгия Угера. В большую квартиру Анны Аллилуевой вселили заместителя министра металлургии Коробова. Обе Аллилуевы, конечно, винили во всех этих бедах Сталина.

[Гість Дэнa]

Они также потеряли и особые «кремлевские» пайки, получая продукты питания по карточкам, как и все остальные граждане. Недовольство снижением «статуса», безусловно, отразилось и на их разговорах, которые подслушивались. В обобщенном виде содержание этих разговоров Абакумов докладывал Сталину.

[Гість Дэнa]

Первыми, в начале декабря 1947 года, арестовали Евгению Аллилуеву и Молочникова. Евгению Аллилуеву обвинили в антисоветской деятельности и в распространении «гнусной клеветы в отношении главы Советского правительства»

[Гість Дэнa]

Анну Аллилуеву арестовали в конце января 1948 года, предъявив ей аналогичные обвинения. Аллилуевых приговорили решениями Особых Совещаний, т.е. без суда, заочно, к десяти годам тюремного заключения. В последующие годы они находились в одиночных камерах Владимирской тюрьмы, причем в документах тюрьмы значились под номерами, а не под их настоящими именами. Молочников был известен как «заключенный № 21», его жена Евгения шла под № 22, а Анна Аллилуева имела № 23.

[Гість Дэнa]

Николай Молочников, в обвинение которого была включена и «измена родине», был приговорен к 25 годам лишения свободы. Аллилуевых перевели по распоряжению Берии в конце апреля 1953 года в Лубянскую тюрьму в Москве.

[Гість Дэнa]

Однако их, а также и Молочникова освободили только в апреле 1954 года. После ареста Берии в конце июня 1953 года многие уже начатые в МВД пересмотры разных дел были приостановлены и возобновились лишь в 1954 году, после создания КГБ. Еще до ареста Евгении и Анны Аллилуевых МГБ представило Сталину свои заключения о том, что они являются главным источником «клеветнической информации» о личной жизни семьи Сталина. Не может вызывать сомнений то, что для ареста членов семьи Сталина была необходима его личная санкция. Светлана (в 1948 году она была еще Светлана Сталина) пыталась с некоторым опозданием и в благоприятный момент спросить у отца, почему арестовали ее теток, в чем же их вина.

 

Он ответил: «Болтали много. Знали слишком много, — и болтали слишком много. А это на руку врагам...»

[Гість Дэнa]

По этому же делу «о клевете в отношении главы Советского правительства» был арестован довольно широкий круг людей, бывших друзьями Аллилуевых и общавшихся с ними.