Центр китайской культуры "ДАО ДЭ" - интересные занятия

[Гість Дэнa]

Карета несла на себе герб МКХ, предназначалась для

перевозки мусора, и ее дощатые стенки ничего не отражали.

На козлах сидел бравый старик с пушистой седой бородой.

Если бы Ипполит Матвеевич знал, что кучер не кто иной, как граф

Алексей Буланов, знаменитый гусар-схимник, он, вероятно,

окликнул бы старика, чтобы поговорить с ним о прелестных

прошедших временах.

Граф Алексей Буланов был сильно озабочен. Нахлестывая

лошадей, он грустно размышлял о бюрократизме, разъедающем

ассенизационный подотдел, из-за которого графу вот уже полгода

как не выдавали положенного по гендоговору спецфартука.

-- Послушайте,-сказал вдруг великий комбинатор,-- как вас

звали в детстве?

-- А зачем вам?

-- Да так! Не знаю, как вас называть. Воробьяниновым звать

вас надоело, а Ипполитом Матвеевичем -- слишком кисло. Как же

вас звали? Ипа?

-- Киса,-ответил Ипполит Матвеевич, усмехаясь.

 

-- Конгениально.

[Гість Дэнa]

Так, вот что, Киса,-посмотрите,

пожалуйста, что у меня на спине. Болит между лопатками.

Остап стянул через голову рубашку "ковбой". Перед Кисой

Воробьяниновым открылась обширная спина захолустного Антиноя,

спина очаровательной формы, но несколько грязноватая.

-- Ого,-сказал Ипполит Матвеевич,-краснота какая-то.

Между лопатками великого комбинатора лиловели и

переливались нефтяной радугой синяки странных очертаний.

-- Честное слово, цифра восемь!-воскликнул Воробьянииов.--

Первый раз вижу такой синяк.

-- А другой цифры нет? -- спокойно спросил Остап.

-- Как будто бы буква Р.

-- Вопросов больше не имею. Все понятно. Проклятая ручка!

Видите, Киса, как я страдаю, каким опасностям подвергаюсь из-за

ваших стульев. Эти арифметические знаки нанесены мне большой

самопадающей ручкой с пером номер восемьдесят шесть, Нужно вам

заметать, что проклятая ручка упала на мою спину в ту самую

минуту, когда я погрузил руки во внутренность редакторского

стула.

А вы, ничего-то вы толком не умеете. Изнуренковский стул

кто изгадил так, что мне потом пришлось за вас отдуваться? Об

аукционе я ужи не говорю.

Нашли время для кобеляжа! В вашем

возрасте кобелировать просто вредно! Берегите свое здоровье!..

[Гість Дэнa]

То ли дело я! За мною-стул вдовицы. За мною-два щукинских.

Изнуренковский стул в конечном итоге сделал я! В редакцию и к

Ляпису я ходил! И только один-единственный стул вы довели до

победного конца, да и то при помощи нашего священного врага --

архиепископа.

Неслышно ступая по комнате босыми ногами, технический

директор вразумлял покорного Кису.

Стул, исчезнувший -в товарном дворе Октябрьского вокзала,

по-прежнему оставался темным пятном на сверкающем плане

концессионных работ. Четыре стула в театре Колумба представляли

верную добычу. Но театр уезжал в поездку по Волге с тиражным

пароходом "Скрябин" и сегодня показывал премьеру "Женитьбы"

.последним спектаклем сезона. Нужно было решить-оставаться ли в

Москве для розысков пропавшего в просторах Каланчевской площади

стула, или выехать вместе с труппой в гастрольное турне. Остап

склонялся к последнему.

-- А то, может быть, разделимся? -- спросил Остап.-- Я

поеду с театром, а вы оставайтесь и проследите за стулом в

товарном дворе.

Но Киса так трусливо моргал седыми ресницами, что Остап не

стал продолжать.

[Гість Дэнa]

-- Из двух зайцев,-- сказал он,-- выбирают того, который

пожирнее. Поедем вместе. Но расходы будут. велики. Нужны будут

деньги. У меня осталось шестьдесят рублей У вас сколько? Ах, я

и забыл! В ваши годы девичья любовь так дорого стоит!

[Гість Дэнa]

Постановляю: сегодня мы идем в театр на премьеру "Женитьбы". Не

забудьте надеть фрак. Если стулья еще на месте и их не продали

за долги соцстраху, завтра же мы выезжаем. Помните,

Воробьянинов, наступает последний акт комедии "Сокровище моей

тещи". Приближается финита-ля-комедия, Воробьянинов! Не дышите,

мой старый друг! Равнение на рампу! О, моя молодость! О, запах

кулис! Сколько воспоминаний! Сколько интриг! Сколько таланту я

показал в свое время в роли Гамлета! Одним словом, заседание

продолжается!

[Гість Дэнa]

Из экономии шли в театр пешком. Еще было совсем светло, но

фонари уже сияли лимонным светом. На глазах у всех погибала

весна. Пыль гнала ее с площадей, жаркий ветерок оттесняя ее в

переулок. Там старушки приголубливали красавицу и пили с ней

чай во двориках, за круглыми столами. Но жизнь весны

кончилась-в люди ее не пускали. Д ей так хотелось к памятнику

Пушкина,, где уже прогуливались молодые люди в пестреньких

кепках, брюках-дудочках, галстуках "собачья радость" и

ботиночках "джимми".

Девушки, осыпанные лиловой пудрой, циркулировали между

храмом МСПО и кооперативом "Коммунар" (между б. Филипповым и б.

Елисеевым). Девушки внятно ругались.

[Гість Karl Kory]

Постановляю: сегодня мы идем в театр на премьеру "Женитьбы". Не

забудьте надеть фрак. Если стулья еще на месте и их не продали

за долги соцстраху, завтра же мы выезжаем. Помните,

Воробьянинов, наступает последний акт комедии "Сокровище моей

тещи". Приближается финита-ля-комедия, Воробьянинов! Не дышите,

мой старый друг! Равнение на рампу! О, моя молодость! О, запах

кулис! Сколько воспоминаний! Сколько интриг! Сколько таланту я

показал в свое время в роли Гамлета! Одним словом, заседание

продолжается!

о. это ответ на незаданный вопрос.

[Гість Дэнa]

В этот час прохожие

замедляли шаги, но не только потому, что Тверская становилась

тесна. Московские лошади были не лучше старгородских: они так

же нарочно постукивали копытами по торцам мостовой.

Велосипедисты бесшумно летели со стадиона "Юных пионеров", с

первого большого междугородного матча. Мороженщик катил свой

зеленый сундук, полный майского грома, боязливо косясь на

милиционера; но милиционер, скованный светящимся семафором,

которым регулировал уличное движение, был не опасен.

Во всей этой сутолоке двигались два друга.

 

Соблазны возникали на каждом шагу.

[Гість Дэнa]

В крохотных обжорочках на виду у всей

улицы жарили шашлыки карские, кавказские и филейные. Горячий и

пронзительный дым восходил к светленькому небу. Из пивных,

ресторанчиков и кино "Великий немой" неслась струнная музыка, У

трамвайной остановки горячился громкоговоритель.

Нужно было торопиться. Друзья вступили в гулкий вестибюль

театра Колумба.

Воробьянинов бросился к кассе и прочел расценку на места.

-- Все-таки,-- сказал он,-- очень дорого. Шестнадцатый

ряд-три рубля.

-- Как я не люблю,-заметил Остап.-этих мещан,

провинциальных простофиль! Куда вы полезли? Разве вы не видите,

что это касса?

-- Ну а куда же? Ведь без билета не пустят!

-- Киса, вы пошляк. В каждом благоустроенном театре есть

два окошечка. В окошечко кассы обращаются только влюбленные и

богатые наследники. Остальные граждане (их, как можете

заметить, подавляющее большинство) обращаются непосредственно в

окошечко администратора.

И действительно, перед окошечком кассы стояло человек пять

скромно одетых людей. Возможно, это были богатые наследники или

влюбленные. Зато у окошечка администратора господствовало

оживление. Там стояла цветная очередь. Молодые люди, в фасонных

пиджаках и брюках того покроя, который провинциалу может только

присниться, уверенно размахивали записочками от знакомых им

режиссеров, артистов, редакций, театрального костюмера,

начальника района милиции и прочих, тесно связанных с театром

лиц, как то: членов ассоциации теа-- и кинокритиков, общества

"Слезы бедных матерей", школьного совета "мастерской циркового

эксперимента" и какого-то "Фортинбраса при Умслопогасе".

Человек восемь стояли с записками от Эспера Эклеровича.

Остап врезался в очередь, растолкал фортинбрасовцев и,

крича: "Мне только справку, вы не видите, что я даже калош не

снял", пробился к окошечку и заглянул внутрь.

Администратор трудился, как грузчик. Светлый. брильянтовый

пот орошал его жирное лицо. Телефон тревожил его поминутно и

звонил с упорством трамвайного вагона, пробирающегося через

Смоленский рынок.

-- Скорее,-крикнул он Остапу,-вашу бумажку?

-- Два места,-сказал Остап тихо,-в партере,

-- Кому?

-- Мне!

-- А кто вы такой, чтобы я давал вам места?

-- А я все-таки думаю, что вы меня знаете.

-- Не узнаю.

Но взгляд незнакомца был так чист, так ясен, что рука

администратора сама отвела Остапу два места в одиннадцатом

ряду.

-- Ходят всякие,-сказал администратор, пожимая

плечами,-кто их знает, кто они такие! Может быть, он из

Наркомпроса? Кажется, я его видел в Наркомпросе. Где я его

видел?

[Гість Дэнa]

И, машинально выдавая пропуска счастливым теа-- и

кинокритикам, притихший Яков Менелаевич продолжал вспоминать,

где он видел эти чистые глаза.

[Гість Дэнa]

Когда все пропуска были выданы и в фойе уменьшили свет,

Яков Менелаевич вспомнил: эти чистые глаза, этот уверенный

взгляд он видел в Таганской тюрьме в 1922 году, когда и сам

сидел там по пустяковому делу.

[Гість Дэнa]

Из одиннадцатого ряда, где сидели концессионеры,

послышался смех. Остапу понравилось музыкальное вступление,

исполненное оркестрантами на бутылках, кружках Эсмарха,

саксофонах и больших полковых барабанах. Свистнула флейта, и

занавес, навевая прохладу, расступился.

К удивлению Воробьянинова, привыкшего к классической

интерпретации "Женитьбы", Подколесина на сцене не было.

Порыскав глазами, Ипполит Матвеевич увидел свисающие с потолка

фанерные прямоугольники, выкрашенные в основные цвета

солнечного спектра. Ни дверей, ни синих кисейных окон не было.

Под разноцветными прямоугольниками танцевали дамочки в больших,

вырезанных из черного картона шляпах. Бутылочные стоны вызвали

на сцену Подколесина, который врезался в толпу верхом на

Степане. Подколесин был наряжен в камергерский мундир. Разогнав

дамочек словами, которые в пьесе не значились, Подколесин

возопил:

-- Степа-ан!

Одновременное этим он прыгнул в сторону и замер в трудной

позе. Кружки Эсмарха загремели.

-- Степа-а-н!!-повторил Подколесин, делая новый прыжок.

Но так как Степан, стоящий тут же и одетый в барсову

шкуру, не откликался, Подколесин трагически спросил:

-- Что же ты молчишь, как Лига наций?

-- Очевидно, я Чемберлена испужался,--ответил Степан,

почесывая шкуру.

[Гість Дэнa]

Чувствовалось, что Степан оттеснит Подколесина и станет

главным персонажем осовремененной пьесы.

-- Ну что, шьет портной сюртук? Прыжок. Удар по кружкам

Эсмарха. Степан с усилием сделал стойку на руках и в таком

положении ответил:

-- Шьет!

Оркестр сыграл попурри из "Чио-чио-сан". Все это время

Степан стоял на руках. Лицо его залилось краской.

-- А что,-спросил Подколесин,-не спрашивал ли портной, на

что, мол, барину такое хорошее сукно?

Степан, который к тому времени сидел уже в оркестре и

обнимал дирижера, ответил:

-- Нет, не спрашивал. Разве он депутат английского

парламента?

-- А не спрашивал ли портной, не хочет ли, мол, барин

жениться?

-- Портной спрашивал, не хочет ли, мол, барин платить

алименты.

После этого свет погас, и публика затопала ногами.

[Гість Дэнa]

Голова у Ипполита Матвеевича кружилась. Погоня за стульями

входила в решающую стадию. Удлиненные тени лежали на

раскаленной мостовой. Пыль садилась на мокрые, потные лица.

Подкатывали пролетки. Пахло бензином. Наемные машины высаживали

пассажиров. Навстречу им выбегали Ермаки Тимофеевичи, уносили

чемоданы, и овальные их бляхи сияли на солнце. Муза дальних

странствий хватала людей за горло.

-- Ну, пойдем и мы,-- сказал Остап. Ипполит Матвеевич

покорно согласился. Тут он столкнулся лицом к лицу с гробовых

дел мастером Безенчуком.

-- Безенчук!-сказал он в крайнем удивлении.Ты как сюда

попал?

Безенчук снял шапку и радостно остолбенел.

-- Господин Воробьянинов!-закричал он.--Почет дорогому

гостю!

-- Ну, как дела?

-- Плохи дела,-ответил гробовых дел мастер.

-- Что же так?

 

 

-- Клиента ищу. Не идет клиент.

[Гість Дэнa]

-- "Нимфа" перебивает?

-- Куды ей! Она меня разве перебьет? Случаев нет. После

вашей тещеньки один только "Пьер и Константин" перекинулся.

-- Да что ты говоришь? Неужели умер?

-- Перекинулся, Ипполит Матвеевич. На посту своем

перекинулся. Брил аптекаря нашего Леопольда и перекинулся. Люди

говорили -- разрыв внутренности произошел, а я так думаю, что

покойник от этого аптекаря лекарством надышался и не выдержал.

[Гість Дэнa]

-- Ай-яй-яй,-- бормотал Ипполит Матвеевич,ай-яй-яй! Ну,

что ж, значит, ты его и похоронил?

-- Я и похоронил. Кому же другому? Разве "Нимфа", туды ее

в качель, кисть дает?

-- Одолел, значит?

-- Одолел. Только били меня потом. Чуть сердце у меня не

выбили. Милиция отняла. Два дня лежал, спиртом лечился.

[Гість Дэнa]

-- Растирался?

-- Нам растираться не к чему.

-- А сюда тебя зачем принесло?

-- Товар привез.

-- Какой же товар?

-- Свой товар. Проводник знакомый помог провезти задаром в

почтовом вагоне. По знакомству.

Ипполит Матвеевич только сейчас заметил, что поодаль

Безенчука на земле стоял штабель гробов. Иные были с кистями,

иные-так. Один из них Ипполит Матвеевич быстро опознал. Это был

большой дубовый и пыльный гроб с безенчуковской витрины.

-- Восемь штук,-сказал Безенчук самодовольно,-- один к

одному. Как огурчики.

[Гість Дэнa]

-- А кому тут твой товар нужен? Тут своих мастеров

довольно.

-- А гриб?

-- Какой гриб?

-- Эпидемия. Мне Прусис сказал, что в Москва гриб

свирепствует, что хоронить людей не в чем. Весь материал

перевели. Вот я и. решил дела поправить.

Остап, прослушавший весь этот разговор с любопытством,

вмешался:

-- Слушай, ты, папаша, это в Париже грипп свирепствует.

-- В Париже?

-- Ну да. Поезжай в Париж. Там подмолотишь! Правда, будут

некоторые затруднения с визой, но ты, папаша, не грусти. Если

Бриан тебя полюбит, ты заживешь недурно: устроишься

лейб-гробовщиком при парижском муниципалитете. А здесь и своих

гробовщиков хватит.

Безенчук дико огляделся. Действительно, на площади,

несмотря на уверения Прусиса, трупы не валялись" люди бодро

держались на ногах, и некоторые из них даже смеялись.

[Гість Дэнa]

* ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. СОКРОВИЩЕ МАДАМ ПЕТУХОВОЙ *

 

 

 

 

ГЛАВА XXXI. ВОЛШЕБНАЯ НОЧЬ НА ВОЛГЕ

 

 

 

Влево от пассажирских дебаркадеров Волжского

государственного речного пароходства, под надписью: "Чаль за

кольца, решетку береги, стены не касайся", стоял великий

комбинатор со своим другом и ближайшим помощником Кисой

Воробьяниновым.

Над пристанями хлопали флаги. Дым, курчавый как цветная

капуста, валил из пароходных труб. Шла погрузка парохода "Антон

Рубинштейн", стоявшего у дебаркадера э 2. Грузчики вонзали

железные когти в тюки хлопка, на пристани выстроились в каре

чугунные горшки, лежали мокросоленые кожи, бунты проволоки,

ящики с листовым стеклом, клубки сноповязального шпагата,

жернова, двухцветные костистые сельскохозяйственные машины,

деревянные вилы, обшитые дерюгой корзинки с молодой черешней и

сельдяные бочки.

"Скрябина" не было. Это очень беспокоило Ипполита

Матвеевича.

-- Что вы переживаете? -- спросил Остап.-- Вообразите, что

"Скрябин" здесь. Ну, как вы на него попадете? Если бы у нас

даже были деньги на покупку билета, то и тогда бы ничего не

вышло.

 

 

 

 

Пароход этот пассажиров не берет.

[Гість Дэнa]

Остап еще в поезде успел побеседовать с завгидропрессом,

монтером Мечниковым, и узнал от него все. Пароход "Скрябин",

заарендованный Наркомфином, должен был совершать рейс от

Нижнего до Царицына, останавливаясь у каждой пристани и

производя тираж выигрышного займа. Для этого из Москвы выехало

целое учреждение: тиражная комиссия, канцелярия, духовой

оркестр, кинооператор, корреспонденты центральных газет и театр

Колумба. Театру предстояло в пути показывать пьесы, в которых

популяризовалась идея госзаймов. До Сталинграда театр поступал

на полное довольствие тиражной комиссии, а затем собирался, на

свой страх и риск, совершить большую гастрольную поездку по

Кавказу и Крыму с "Женитьбой".

"Скрябин" опоздал. Обещали, что он придет из затона, где

делались последние приготовления, только к вечеру. Поэтому весь

аппарат, прибывший из Москвы, в ожидании погрузки устроил бивак

на пристани.

Нежные созданья с чемоданчиками и портпледами сидели на

бунтах проволоки, сторожа свои ундервуды, и с опасением

поглядывали на крючников. На жернове примостился гражданин с

фиолетовой эспаньолкой. На коленях у него лежала стопка

эмалированных дощечек. На верхней из них любопытный мог бы

прочесть:

 

 

ОТДЕЛ ВЗАИМНЫХ РАСЧЕТОВ

[Гість Дэнa]

Письменные столы на тумбах и другие столы, более скромные,

стояли друг на друге. У запечатанного несгораемого шкафа

прогуливался часовой. Представитель "Станка" Персицкий смотрел

в цейсовский бинокль с восьмикратным увеличением на территорию

ярмарки.

[Гість Дэнa]

Финансово-театральный бивак оживился. По городским спускам

бежали тиражные служащие. В облаке пыли катился к пароходу

толстенький Платон Плащук. Галкин, Палкин, Малкин, Чалкин и

Залкинд выбежали из трактира "Плот". Над несгораемой кассой уже

трудились крючники. Инструктор акробатики Жоржетта

Тираспольских гимнастическим шагом взбежала по сходням.

Симбиевич-Синдиевич, в заботах о вещественном оформлении,

простирал руки то к кремлевским высотам, то к капитану,

стоявшему на мостике. Кинооператор пронес свой аппарат высоко

над головами толпы и еще на ходу требовал отвода четырехместной

каюты для устройства в ней лаборатории.

[Гість Дэнa]

В общей свалке Ипполит Матвеевич пробрался к стульям и,

будучи вне себя, поволок было один стул в сторонку.

 

-- Бросьте стул! -- завопил Бендер.-- Вы что, с ума

спятили? Один стул возьмем, а остальные пропадут для нас

навсегда. Подумали бы лучше О том, как попасть на пароход.

По дебаркадеру прошли музыканты, опоясанные медными

трубами. Они с отвращением смотрели на саксофоны, флексотоны,

пивные бутылки и кружки Эсмарха, которыми было вооружено

звуковое оформление.

Тиражные колеса были привезены на фордовском фургончике.

Это была сложная конструкция, составленная из шести вращающихся

цилиндров, сверкающая медью и стеклом. Установка ее на нижней

палубе заняла много времени.

Топот и перебранка продолжались до позднего вечера.

В тиражном зале устраивали эстраду, приколачивали к стенам

плакаты и лозунги, расставляли деревянные скамьи для

посетителей и сращивала электропровода с тиражными колесами.

Письменные столы разместили на корме, а из каюты машинисток

вперемежку со смехом слышалось цоканье пишущих машинок. Бледный

человек с фиолетовой эспаньолкой ходил по всему пароходу и

навешивал на соответствующие двери свои эмалированные таблицы:

 

 

ОТДЕЛ ВЗАИМНЫХ РАСЧЕТОВ

 

 

ЛИЧНЫЙ СТОЛ

 

 

ОБЩАЯ КАНЦЕЛЯРИЯ

 

 

МАШИННОЕ ОТДЕЛЕНИЕ

 

 

К большим, табличкам человек с эспаньолкой присобачивал

таблички поменьше:

 

 

БЕЗ ДЕЛА НЕ ВХОДИТЬ

 

ПРИЕМА НЕТ

 

ПОСТОРОННИМ ЛИЦАМ ВХОД ВОСПРЕЩАЕТСЯ

[Гість Дэнa]

Салон первого класса был оборудован под выставку денежных

знаков и бон. Это вызвало взрыв негодования у Галкина,

Палкина,Малкина, Чалкина и Залкинда.

-- Где же мы будем обедать?-!волновались они.А если дождь?

-- Ой,-- сказал Ник. Сестрин своему помощнику,-не могу?..

Как ты думаешь, Сережа, мы не сможем обойтись без звукового

оформления?

-- Что вы, Николай Константинович! Артисты к ритму

привыкли.

Тут поднялся новый галдеж. Пятерка пронюхала, что все

четыре стула автор спектакля утащил в свою каюту.

-- Так, так,-говорила пятерка с иронией,-а мы должны будем

репетировать, сидя на койках, а на четырех стульях будет сидеть

Николай Константинович со своей женой Густой, которая никакого

отношения к нашему коллективу не имеет. Может, мы тоже хотим

иметь в поездке своих жен!

 

С берега на тиражный пароход зло смотрел великий

комбинатор.

[Гість Дэнa]

Новый взрыв кликов достиг ушей концессионеров.

-- Почему же вы мне раньше не сказали?! -- кричал член

комиссии.

-- Откуда я мог знать, что он заболеет.

-- Это черт знает что! Тогда поезжайте в рабис и требуйте,

чтобы нам экстренно командировали художника.

-- Куда же я поеду? Сейчас шесть часов. Рабис давно

закрыт. Да и пароход через полчаса уходит.

-- Тогда сами будете рисовать. Раз вы взяли на себя

ответственность за украшение парохода, извольте отдуваться, как

хотите.

Остап уже бежал по сходням, расталкивая локтями крючников,

барышень и просто любопытных. При входе его задержали:

-- Пропуск!

-- Товарищ!-заорал Бендер.-Вы! Вы! Толстенький! Которому

художник нужен!

 

Через пять минут великий комбинатор сидел в белой каюте

толстенького заведующего хозяйством плавучего тиража и

договаривался об условиях работы.

[Гість Дэнa]

-- Значит, товарищ,-- говорил толстячок,-- нам от вас

потребуется следующее: исполнение художественных плакатов,

надписей и окончание транспаранта. Наш художник начал его

делать и заболел. Мы его оставили здесь в больнице. Ну,

конечно, общее наблюдение за художественной частью. Можете вы

это взять на себя? Причем предупреждаю -- работы много.

-- Да, я могу взять это на себя. Мне приходилось выполнять

такую работу.

-- И вы можете сейчас же ехать с нами?

-- Это будет трудновато, но я постараюсь. Большая и

тяжелая гора свалилась с плеч заведующего хозяйством. Испытывая

детскую легкость, толстяк смотрел на нового художника

лучезарным взглядом.

 

-- Ваши условия? -- спросил Остап дерзко.-Имейте в виду, я

не похоронная контора.

[Гість Дэнa]

-- Условия сдельные. По расценкам рабиса. Остап

поморщился, что стоило ему большого труда.

-- Но, кроме того, еще бесплатный стол,-поспешно добавил

толстунчик,-- и отдельная каюта.

[Гість Дэнa]

-- Ну, ладно,-- сказал Остап со вздохом,-- соглашаюсь. Но

со мною еще мальчик, ассистент.

-- Насчет мальчика вот не знаю. На мальчика кредита не

отпущено. На свой счет -- пожалуйста. Пусть живет в вашей

каюте.

-- Ну, пускай по-вашему. Мальчишка у меня шустрый. Привык

к спартанской обстановке.

[Гість Дэнa]

Остап получил пропуск на себя и на шустрого мальчика,

положил в карман ключ от каюты и вышел на горячую палубу. Он

чувствовал немалое удовлетворение при прикосновении к ключу.

 

Это было первый раз в его бурной жизни.

 

Ключ и квартира были.

 

Не было только денег.

[Гість Дэнa]

Великий комбинатор, заложив руки в карманы, гулял вдоль борта,

не замечая оставшегося на берегу Воробьянинова.

Ипполит Матвеевич сперва делал знаки молча, а потом даже

осмелился попискивать. Но Бендер был глух. Повернувшись спиною

к председателю концессии, он внимательно следил за -процедурой

опускания гидравлического пресса в трюм.